Елена Копосова

Ползли слухи о его намерении стать джентльменом. Джейн понимала: это неплохо, но что означает на деле? В елизаветинском Лондоне многие люди клятвенно называли себя джентльменами. Все знали, что в старину такие люди принадлежали к рыцарскому сословию, тогда как купцы, по своему обыкновению, приобретали поместья, дабы войти в число благородных. Но этим дело не исчерпывалось. Джентльменами стали изысканные воспитанники Оксфорда и Кембриджа, а также адвокаты из «Судебных иннов». Ученость надлежало уважать.

Из всех перемен, состоявшихся в Англии при Тюдорах, одна из самых разительных осталась почти незамеченной.

Все началось при великом короле Генрихе VIII, но развивалось исподволь. В разгар же правления Елизаветы стало ясно: в Англии холодало.

Малый ледниковый период на стыке XVI и XVII веков не причинил серьезных хлопот. По острову не двинулась ледовая стена, моря не отступили, но средняя температура все же понизилась за сотню лет на несколько градусов. Бо́льшую часть года это едва замечалось. Погожие летние дни сохранились, и если весна и осень могли показаться чуть холоднее, по-настоящему разница проявлялась только зимой. Снег выпадал раньше и обильнее. На Рождество уже появлялись толстые и прочные сосульки, но главное – замерзали реки, чего раньше не случалось даже в самую стужу.

21 февраля 1599 года в лондонском Сити был подписан документ, которому повезло сохраниться. Он был вполне скромен: простой договор об аренде, по коему некий Николас Бренд, владелец участка земли в Бэнксайде, разрешал возвести и эксплуатировать на нем театр. Необычная деталь: арендатором выступал не один человек, а группа людей, и в договоре было тщательно прописано долевое участие каждого. Половину аренды делили между собой братья Бёрбедж; другая поровну разделялась между пятью членами труппы Чемберлена. Один из них – Уильям Шекспир. Владельцем и руководителем нового театра стал коллектив. И так как термин «акционеры» еще не вошел в обиход, воспользовались бытовым: Шекспир и его товарищи-инвесторы именовались домовладельцами. Они сообща владели театром, которому полагалось и новое имя. Его назвали «Глобус».

Книга, которую теперь Марта предлагала брату, была Женевской Библией. В ней содержался полный текст Писания, переведенный Тиндейлом и Ковердейлом на простой английский язык при Генрихе VIII. В течение полувека она была верной спутницей всех англичан-протестантов.

Мир лондонских гильдий поражал доселе невиданным размахом. Величайшие среди них, торговцы тканями в том числе, обзавелись не только корпоративными гербами, но и собственными официальными костюмами гильдии – ливреями и стали именоваться ливрейными компаниями.

о наказании, ожидавшем пиратов, было известно всем. Во время отлива их приковывали к столбу в Уоппинге – вниз по течению от Тауэра, где оставляли, покуда их трижды не накрывало приливом: удел, подобающим образом сопряженный с водной стихией.

Если зажиточные граждане бежали, спасая добро, то бедняки, не имевшие ничего, кроме крыши над головой, зачастую прятались дома в надежде, что пожар каким-то чудом уймется и не дойдет до них.

В ходе судебных заседаний, немедленно окрещенных «кровавыми ассизами», судья Джеффрис десятками приговаривал бунтовщиков к повешению, а Яков был так доволен, что назначил его верховным судьей.

Новая Речная компания, как ее назвали, была удивительным предприятием. Под пристальным надзором самого Миддлтона построили канал, поставлявший воду от свежих ключей, находившихся милях в двадцати севернее. Над Лондоном расположили резервуар и подавали свежую воду прямо в дома в границах городских стен. Подобного в Англии еще не бывало. Затраты и трудности были столь велики, что оплатить половину расходов вызвался сам король, который даровал компании монополию, когда народились конкуренты помельче.

– Без монополии такие огромные вложения невозможны, – объяснил сэр Джейкоб Джулиусу.

Личность короля Якова лишь ухудшала дело. Он и прежде не отличался особой моралью, а к старости превратился в позорище. Был ли он вправду гомосексуалистом или испытывал лишь старческое влечение к юношам, никто наверняка не знал. «Но он буквально исходит слюной», – делился Генри. К счастью, наследный принц Чарльз обладал и достоинством, и высокой нравственностью, а потому пуританское население Англии закрывало глаза на отца и обращало взоры к отпрыску. У короля действительно имелись фавориты.