Елена Копосова

В точности так же, как он сокрушил власть лондонского мэра и его олигархов при помощи мелкого купечества, монарх мог применить парламенты для обуздания своих феодальных вассалов, что делал снова и снова посредством законодательных актов. В меньшей степени мог даже Церковь ограничить. И вот при короле английском Эдуарде I великий институт парламента впервые начал приобретать очертания: не для того, чтобы, Боже упаси, вверить власть народу, но с целью упрочить политическое влияние короля, простиравшееся все дальше и глубже.

Крест стоял всего лет пять; его воздвигли после кончины на севере жены короля Эдуарда, которой тот, что было крайне необычно для монарха, оставался и верным, и преданным. Огромный кортеж сопроводил ее тело в Вестминстер, двенадцать раз остановившись на ночлег; в последний, перед официальным вступлением в аббатство, – на этом самом месте, на повороте дороги. Привязанность Эдуарда была столь сильна, что он повелел воздвигнуть каменный крест на каждой стоянке. Имелся еще один – близ Вуд-стрит в Уэст-Чипе. А поскольку данное место существовало под искаженным старым английским названием Чаринг, означавшим поворот, сей трогательный маленький памятник был известен как Чаринг-Кросс.

Первый лондонский зоопарк находился у внешних ворот, сразу над рекой на западной стороне огромного комплекса Тауэра. Основан он был в последнее царствование, и здесь содержалось множество диких зверей из тех, которыми развлекались и которых дарили друг другу европейские монархи. Несколько лет назад сидел на цепи белый медведь – подарок норвежского короля. Лондонцы привыкли смотреть, как он ловит в реке рыбу. Имелся и слон, пока вдруг не околел. Но в клетках у бастиона при входе всегда были львы и леопарды – отсюда пошло название Львиная башня.