Борис Виан

Колен вооружился щипчиками для ногтей и косо подстриг края своих матовых век, чтобы придать взгляду таинственность. Ему часто приходилось это делать — веки быстро отрастали.

Возьмите живого колбасуся и сдерите с него семь шкур, невзирая на его крики

Он присел на край тротуара и разрыдался пуще прежнего. Ему стало легче, а слезы замерзали, с чуть слышным потрескиванием падали и разбивались о гладкий гранит тротуара.

– Я не употребляю духов, – сказала Ализа.
– Это ее естественный запах, – добавил Шик.
– Просто чудо! – воскликнул Колен. – Вы пахнете лесом, где течет ручей и бегают крольчата.

Несколько стрекозлят зажужжали на солнышке, предаваясь невнятным забавам, одна из которых заключалась в быстром волчковании на месте.

Снежинки были пушистые, свежие.

А вокруг антресолей, на полу их комнаты столпились заботы, остервенело пытаясь задушить друг друга.

– Любимое мое занятие, – сказал Колен, – наводить тень на плетень.

Почти всегда у него было хорошее настроен

всякий раз, когда я ей что-нибудь говорил, она отвечала: «Я тоже…» и vice versa[14]. В конце концов, только для того, чтобы поставить экзистенциальный опыт, я сказал: «Я вас люблю», – а она в ответ воскликнула: «О!..»