Юлия Серебренникова

В шкале Рихтера нет ни минимума, ни максимума.
Всё зависит от
чувствительности сейсмографа.

передо мной была великая печаль человеческой жизни. Не в том смысле, что все мы когда-нибудь умрем, — это не так уж и печально. Я имею в виду, что он не мог рассказать мне, что ему снится, а я не мог сказать ему, как все на самом деле.

Она еще не знала, что ее муж мертв. Мы знали. Вот почему у нее была такая власть над нами.

«Со мной все в порядке», — как у меня язык-то повернулся. Но я всегда был склонен обманывать врачей, как будто крепкое здоровье полностью состояло в способности их одурачить.

В основании нашей дружбы лежало нечто ошибочное, какое-то изначальное недопонимание, которое пока что не всплыл

Герион был чудовищем всё в нем было красным
Высунул рыльце из-под одеяла утро было красным
Как суров красный край где коровы его трутся
О путы на красном ветру
Зарылся в красное рассветное желе Герионова
Сна

угодно. Слова скачут туда-сюда. Слова, если им позволить, делают то, что они хотят делать и что должны делать

Тупой, сказал брат Гериона
и ушел.
Герион не сомневался, что тупой — правильное слово. Но когда вершится справедливость,
земля уходит из-под ног

В темноте факты кажутся больше

Он не мог дышать. Он знал, что ему нельзя плакать. Знал, что звук
закрывающейся двери
нельзя подпускать к себе