Патрик Макгиннис

Если FOMO побуждает хвататься абсолютно за все, FOBO — прямая ему противоположность: он парализует. FOBO — это образ мысли, при котором, принимая решение, вы всегда стремитесь выбрать «лучшее». Но в поисках идеального варианта вы не отказываетесь от всех остальных. Вам неприятно, даже невозможно остановиться на любом из имеющихся вариантов, и вы продолжаете жить в мире неопределенности, а не в мире «да» и «нет». Но это нелегко. Вы тратите драгоценное время и силы на обдумывание разнообразных альтернатив только для того, чтобы оттянуть момент, когда пора уже принять решение и заняться другими делами.

FOBO — страхом лучшего варианта.

Эта болезнь вызвана изобилием возможностей, и она, как правило, усиливается по мере того, как вы становитесь старше, солиднее и богаче, поскольку все это дает больше вариантов выбора. Именно тогда FOBO выходит за рамки отказа от чашки кофе или ужина и проникает во все аспекты личных и деловых отношений. Чем больше в вашем распоряжении возможностей, чем шире становится выбор, тем сильнее соблазн сохранить ценность альтернативы, и неважно, что при этом вы впустую тратите время или обижаете других. А еще вас, скорее всего, всё меньше волнует, как ваше поведение влияет на окружающих.

Люди, ждущие от вас решения, могут устать от бесконечного потакания вам, но, если даже они надумают двигаться дальше сами, это будет их решение, а не ваше. Пока вы не сказали «нет», вам и жалеть не о чем.

Миф о том, что можно получить все, строится на очень серьезной предпосылке: человек действительно знает, чего он хочет, и в состоянии это выбрать. На самом деле нет ничего труднее.

в этом отрывке из автобиографической книги «Под стеклянным колпаком» расширение выбора настолько парализует героиню, что в итоге она вообще ничего не получает:
Я почувствовала, как жизнь моя простирает надо мной свои ветви, как смоковница из прочитанного рассказа.
С конца каждой ветви, подобно сочной смокве, свисало и подмигивало, маня, какое-нибудь лучезарное будущее. Одна смоква означала мужа, детей и полную чашу в доме, другая — судьбу знаменитого поэта, третья — карьеру университетского профессора, четвертая, по аналогии с Джей Си, превращала меня в Э Ги — выдающуюся издательницу и редактрису, пятая звала в Европу, и в Африку, и в Южную Америку, шестая отзывалась именами Константина, Сократа, Аттилы и еще доброго десятка других возлюбленных с непроизносимыми именами и непредставимыми профессиями, седьмая сулила мне звание олимпийской чемпионки по гребле, а выше на ветвях виднелись и другие плоды, ни названия, ни назначения которых мне пока не дано было угадать.
Я представила себе, как сижу под этой смоковницей, умирая от голода только потому, что не могу решиться, какую именно смокву сорвать. Мне хотелось сорвать их все сразу, но выбрать одну из них означало бы отказаться от всех остальных — и вот, пока я в колебании и нерешительности там сидела, плоды начали морщиться и чернеть и один за другим падать мне под ноги [33].

книге «Парадокс выбора», ставшей уже классической, психолог Барри Шварц

возможность выбора, как и многие жизненно важные ресурсы, распределена по миру неравномерно.

богатая выбором среда неоправданно усложняет даже самые пустячные решения.

Пусть вы хотите, чтобы весь мир подстраивался под ваши желания, потребности и симпатии, — но, чтобы сказать «да», вам все равно нужно знать, каковы ваши желания, потребности и симпатии.