Людмила Галичий

Её любовь достигла той черты, за которой кончается эйфория и начинается страдание.

Её исполненные простодушной веры глаза сияли от выступивших слёз. У неё было такое чувство, как будто это она сбежала, наконец, подальше от всех язвительных тирад и похотливых взглядов «взрослого» мира — и пришла домой!

Казалось, что стол, как приводимая в движение с помощью специального механизма танцевальная платформа, вдруг поднялся вверх, поближе к небу, и от этого сидящие за ним люди ещё острее, чем прежде, почувствовали, как одиноки они в огромном, заполненном непроглядной тьмой и совершенно необитаемом мире и как тяжело, почти невозможно им было бы прожить друг без друга

Дайверы, словно снизошедшие с заоблачных высот к простым смертным излучающие тепло и сияние боги, вдруг стали для всех своих гостей самыми близкими и задушевными друзьями. Они словно желали вознаградить их, уже почти уверовавших в собственную исключительность, уже отравленных сладким ядом тонкой лести, за всё то, от чего им пришлось отречься там, внизу, на земле. Они говорили одновременно со всеми и с каждым в отдельности, заверяя их в своей симпатии и привязанности.

Ночь была темна и в то же время прозрачна. В чёрном небе тускло мерцала одинокая звезда, и Розмари казалось, будто это и есть тот гвоздь, на котором подвешен мир.

безупречная репутация Дайверов как семьи — это для их друзей дело принципа. Иные из них даже и не осознают до конца, как много она для них значит! Но она, как всякий идеал, требует жертв

Никогда прежде ему не доводилось совершать значительных поступков. Собственно говоря, он был из тех, кто привык жить в мире отвлечённых понятий — так стоит ли удивляться, что теперь, впервые столкнувшись с жестокой прозой жизни, он оказался застигнутым врасплох?

Первое время все наперебой демонстрировали свою учтивость и изящные манеры. Вскоре, однако, всё это им надоело — настало время обильных возлияний и горьких признаний.

. Само собой разумеется, что смысл всех этих бесчисленных покупок заключался вовсе не в том, чтобы, как делают дорогие куртизанки, окружить себя приличествующей своему положению роскошью и одновременно вложить деньги в то, что в случае наступления тяжёлых времён можно будет выгодно продать. О нет, здесь было нечто совершенно иное

Их сходство друг с другом и отличие от большинства американских женщин, пожалуй, не в последнюю очередь было обусловлено тем, что в мире, где правят мужчины, они не чувствовали себя чужими. Им не нужно было пробивать себе путь, соперничая с сильным полом. Напротив, без мужчин их личностная самореализация была бы просто невозможна! Любой из них в равной степени шла роль соблазнительной куртизанки или образцовой жены, и решающую роль в этом играло не то, кому кем посчастливилось или не посчастливилось родиться, а то, удалось или не удалось каждой из них встретить в этой жизни того мужчину, с которым объединяет не только физическая близость, но и родство душ.