Хилари Мантел

Утверждают, что он знает наизусть весь Новый Завет на латыни и всегда может подсказать кардиналу нужный текст, если аббаты собьются. Говорит тихо, но быстро, держится уверенно в любом месте, будь то пристань или парадная зала, кардинальский дворец или придорожный трактир. Может составить контракт, обучить сокола, начертить карту, остановить уличную драку, обставить дом и уболтать присяжных. Умеет к месту процитировать древнего автора, от Платона до Плавта и обратно. Знает современную поэзию, может декламировать ее на итальянском. В трудах дни напролет, первым поднимается с постели и последним ложится. Много зарабатывает и много тратит. Готов биться об заклад по любому поводу.

Беда Англии, думает он, что у нас слишком мало жестов. Надо выработать условный сигнал: «Полегче, ваш государь кувыркается с дочерью этого человека!» Странно, что итальянцы не придумали такого жеста. А может, придумали, просто он не знает.

Мужчины говорят, — Лиз тянется за ножницами, — «Я не выношу женских слез» так же, как «Я не выношу слякоти». Будто слезы льются сами по себе, а мужчины тут ни при чем.

Считается, что мужчины хотят передать свои знания сыновьям; он многое бы отдал, чтобы уберечь сына от своих знаний.

Вулси смотрит на свои руки, крутит на пальцах перстни:
— Любопытно... любопытно, который из них...
Завистники утверждают, будто у кардинала есть перстень, который позволяет владельцу летать по воздуху и сводить в могилу врагов. Кольцо обезвреживает яды, укрощает диких зверей, привлекает любовь властителей и спасает от утопления.
— Другие, видимо, знают, милорд: они нанимают магов сделать копию.
— Если бы я знал, я бы сам сделал копию. И подарил вам.

Когда в Италии он на пари взял в руки змею, ее надо было держать, пока свидетели сосчитают до десяти. Они считали довольно медленно, на медленном языке: айн, цвай, драй...

отец отправляет его к священнику. И снова он все делает не так, потому что у священников странные правила: на урок надо приходить специально, а не по дороге куда-нибудь, и не приносить с собой жабу в мешочке или ножи

Моряки, — добавил капитан, — не любят новшеств».
— Их никто не любит, — сказал он тогда. — Насколько я вижу.
В Англии не может быть нового. Может быть старое в новой обертке или новое, раскрашенное под старое.

У другого такие слова были бы попыткой завязать драку, у Томаса Мора это пролог к приглашению на обед.

– На тебя приятнее смотреть, чем на кардинала.
– Самый скупой комплимент, какой когда-либо получала женщина.