Эмма Скотт

Она растворилась в музыке, а я – в ней.

Она качалась точно ива, стройная и нежная, а я был дубом, пустившим корни перед ней. Между ней и миром, защищая ее изо всех сил.

«Я буду сражаться за тебя».

Живопись – мое пристрастие, а музыка – это жизнь.

Ты танцуешь, будто никто не смотрит, даже когда люди за тобой наблюдают

Твой талант больше, чем бумага и ручки. Размером с Большой каньон.

Я исчезал каждый раз, когда она перезагружалась, и снова воссоздавался в глазах Теи.

Я мог быть кем угодно, чем угодно. И все же она оставалась единственной девушкой, с которой я мог быть самим собой.

Никто никогда не говорил мне ничего подобного. Ее слова глубоко запали мне в тот уголок души, что редко видел свет.

– Каждое утро сюда приходят врачи и задают мне свои вопросы. Они хотят знать, на что была похожа амнезия, и я никогда не могла объяснить это должным образом. Безвоздушная коробка. Огромная пустыня, бескрайняя и в то же время удушающая. Ничто из этого не является верным.

– Что тогда? – тихо спросила она.

– Это как смерть, Рита, – ответила я. – Ведь что мы, как не наши воспоминания? Кто мы без них? Где мы находимся в этой жизни? Они привязывают нас ко всем «кто», «что» и «где». Без памяти мы все равно что мертвы