В.П. Ковалевский

— Тогда завеса… это что? Сундук с сокровищами, ключ от которого держат при себе самые развитые народы космоса?

— Нечто гораздо большее! Затворники защищаются от вторжения. Граница завесы — это почти что живое существо. Она реагирует на структуру разума тех, кто подходит к ней. Если эта структура не совпадает со структурой затворников… завеса дает отпор. Она локально изменяет пространство-время, вызывая бешеные флуктуации его кривизны, что-то вроде мощных гравитационных стрессов. Незваного гостя разрывает в клочья. Но если структура разума правильная, завеса вас пропустит, направит куда надо, поместив в «карман» спокойного пространства-времени.

Что еще о нем известно?
Адъютант Слуки, коротышка с набриолиненными усиками и козлиной бородкой, что-то шепнул своему компаду, видимо приказав карте увеличить поселок. Над столом возникло несколько иконок с демографической информацией.
— Не так уж много. Несколько жилых бараков, соединенных трубопроводами. Подземные мастерские. Никаких путей сообщения, только посадочная площадка.
— Население?
— Это трудно назвать населением, — произнес адъютант. — Не больше ста человек. Восемнадцать семей. Бо́льшая часть жителей — выходцы из Кювье. — Он пожал плечами. — Если Вольева и впрямь хотела ударить по колонии, то можно сказать, мы отделались легким испугом. Сотня человек… что ж, это трагедия. Но непонятно, почему она не ударила по более крупной цели. Никто из нас даже не знал о существовании этого поселка, — согласитесь, такое неведение снижает эффект демонстрации силы. Вам это не кажется странным?
— Удивительная все-таки штука, — сказал Силвест, против воли кивая своим мыслям.
— Вы о чем?
— Я говорю о человеческой способности горевать. Она не достигает заметного уровня, если число погибших составляет нескольких десятков человек. В таких ситуациях наше сострадание стремится к нулевой отметке. Согласитесь, никто из нас не сожалеет об этих людях.

Амарантийцы — исчезнувшая раса разумных существ, происходивших от птиц и обитавших на Ресургеме.