Ульрике Мозер

Каждая эпоха отмечена своей болезнью. Австрийский писатель и критик Карл Краус изобрел в 1920 году для этого формулу: «У каждой эпохи та эпидемия, какую эта эпоха заслуживает. У всякого времени своя чума

Каждая эпоха отмечена своей болезнью. Австрийский писатель и критик Карл Краус изобрел в 1920 году для этого формулу: «У каждой эпохи та эпидемия, какую эта эпоха заслуживает. У всякого времени своя чума»11

Превозносимая, чахотка стала признаком экстраординарной индивидуальности. «Глубоко в душе чахоточный больной знал, что причина его болезни — в его особенности»

Только восприятие чахотки пережило такой крутой спуск: от обожествления больных к их уничтожению.

Сегодня туберкулез по-прежнему считается самой частой причиной смерти во всём мире. В 2016 году от этой болезни умерло 1,7 миллиона человек. Никакая иная бактериальная инфекция не убивает столько

То, как мы обращаемся с больными, как воспринимаем болезнь, как представляем ее в искусстве, в кино и литературе, когда-нибудь многое расскажет о нашем времени.

Пораженных этим недугом временами почти обожествляли, позже стали презирать, а в конце концов — даже преследовать.

Мы воспринимаем здоровье и болезнь как противоположности, полярные явления. Болезнь, как обозначает ее Сьюзен Зонтаг, «есть сумеречная сторона жизни»4. Это поломка, сбой, авария, нечто нерациональное и требующее исправления. Болезнь оскорбляет человека, ибо он оказывается униженным, отброшенным до самой примитивной невыносимой телесности. Болезнь воспринимается как недостаток, «экзистенциальный дефицит»5 — и никогда как норма.
Болезнь означает беспомощность и нужду. Она вынуждает к бездействию и обездвиживает, разрушает наше самосознание и зачастую наше существование.

Ганс Касторп, наивный герой «чахоточного» романа Томаса Манна «Волшебная гора», сам себя называет «потерянным для мира»

Болезнь — это исключительное состояние, которое окружающие готовы терпеть лишь недолго.