Гость

"Ты преследуешь меня, Джош Чен?"

"Ты пытаешься забыть меня, Джулс Эмброуз?"

Может быть, поезжайте посмотреть на Северное сияние в Финляндии, как вы всегда хотели…

Если вы хотите сжечь ад, вы должны научиться играть в дьявольскую игру.

В этом и заключается суть обиды. Она растет и обвивается вокруг каждой вашей частички, как плющ, питаясь гневом, пока не впитается настолько, что становится вами. Живым, дышащим, пульсирующим воплощением ненависти.

Ее прикосновение — это самая сладкая капитуляция.

Задолго до того, как оказаться здесь, я решил, что если она пожелает моей смерти, я лягу у ее ног. У меня нет никакого интереса бороться с ней. У меня нет никакого желания жить, если она не хочет меня.

Я больше не жажду трона. Я больше не жажду мести тем, кто причинил мне зло.

Все это меркнет по сравнению с ней.

— За всю свою жизнь я хотел только одного. Трона. Я замышлял и планировал так долго, что уже не помню, какой была жизнь до этого. И я так близок, Сара. Так близок к победе.

Мой желудок сжимается.

— Но ты... — он облизывает губы. — Ты можешь сжечь всё королевство, пока от него не останутся лишь обугленные обломки, и я с ликованием буду ползать по углям, лишь бы у меня была возможность преклоняться перед твоими ногами.

Мои внутренности содрогаются от величия его слов.

— Если это любовь, то да, я люблю тебя, — он поднимает плечо. — Я не могу чувствовать ничего, кроме любви к тебе.

Ну, да, но Тимми и Пол любят друг друга

— Господи, красавица. Ты можешь разрушать жизни с такой улыбкой.

Наши первые впечатления остаются с нами дольше всего, но, вопреки распространенному мнению, некоторые люди меняются. Единственная проблема в том, что они меняются быстрее, чем наши предрассудки.

“Хорошо. Если бы мне пришлось выбирать одну книгу, просто исходя из того, сколько раз я ее перечитывал ... " Ее щеки покраснели. “Не смейся, потому что я знаю, что это избитый выбор и детская книга, но ... Паутина Шарлотты. Семья, которая жила в нашем доме до нас, оставила копию, и это была единственная книга, которая была у меня в детстве. Я был одержим до такой степени, что отказался позволить моей маме убивать пауков, если это была Шарлотта ”.

Моя улыбка стала шире. “Это чертовски восхитительно”.

Румянец на ее щеках усилился.