Энид Блайтон

не беспокоить его звонками… Наверное, он прав… но я должен услышать его. Только у меня не оказалось мелочи.
Он взял у Элизабет монеты и скрылся в телефонной будке. Девочка осталась снаружи. Ждать ей пришлось долго.
Джулиан дозвонился только через четверть часа, когда уже совсем отчаялся. Он то и дело откидывал волосы со лба и казался таким бледным и потерянным, что Элизабет хотелось войти в будку и встать с ним рядом.
Говоря с отцом по телефону, Джулиан о чём-то взволнованно расспрашивал его, минут через пять он повесил трубку и покинул будку. Лицо у него было позеленевшим.
– Кажется, мне сейчас станет дурно, – еле слышно произнёс он. Потом взял Элизабет за руку, и через ближайшую калитку они вышли в поле.
Джулиан опустился на траву, но сознания не потерял. Постепенно зеленоватый оттенок с лица спал, и щёки его немного порозовели.
Элизабет видела, что её друг едва сдерживает слёзы, и сама была готова расплакаться. Она не знала, как помочь ему в его беде и что сказать. От слов мало толку. Она лишь подсела к нему поближе и сжала руку.
– Что сказал твой папа? – наконец спросила она тихо.
– Он сказал… сказал… что у мамы появился маленький шанс. – Джулиан закусил губу. – Один-единственный шанс. Я не могу думать об этом, Элизабет!
– Джулиан, доктора теперь очень опытные, – успокаивала его Элизабет. – Твоя мама поправится. Обязательно поправится, вот увидишь! Они придумают, как её спасти.
– Папа изобрёл новое лекарство, он и ещё два врача разрабатывали его десять лет, и

– Сэди говорит… Сэди говорит… Что же Сэди говорит? Сэди говорит… О! Сэди говорит… Ну что же Сэди говорит

кухарка лишь удивлённо пожала плечами. И никто из этих двух женщин даже не догадывался, что в это самое время в сарае, обливаясь потом, старушка стягивала с себя сотню юбок, шаль и пышную кофточку, чтобы предстать перед мамой пусть чумазым и немного всклокочен