Екатерина Романова

Роберт, — шепотом произнес за спиной Соломон, — иногда, чтобы увидеть свет, достаточно всего лишь сменить угол зрения.

«Глубоко заблуждаются те, кто думает, что можно доплестись до гроба налегке. Нет никакого второго детства, и лицензии на безответственность никто не выдает».

В некоторых языках понятия желания и нужды разделены, но английский вынуждает их слиться в обнаженной близости единственного глагола: хотеть. Хотеть любви, которая поможет не хотеть любви. Война с хотеньем, от которой хочется еще сильнее.

Встаньте у края могилы или у печи, — наставлял Николас Анетту, — и повторяйте: «Прощай, старина! Один из нас должен был уйти первым, и я рад, что это выпало тебе». Вот моя духовная практика, можете принять ее и добавить в свой духовный инструментарий.

Милейший представитель племени тех, кто каждый божий день надирается с утра пораньше, но, боюсь, отец из него вышел никудышный. В такой стадии опьянения обычно пытаются обнять утопающего. Редкие двадцатиминутные вспышки вызванных алкоголем чувств не заменят ровного потока самоотверженной доброты, которым вдохновлялись мои отцовские поползновения. Впрочем, результатом похвастаться не могу. Как ты знаешь, Аманда не разговаривает со мной уже по меньшей мере пятнадцать лет. Я виню во всем ее психоаналитика, забившего и так не слишком светлую головку фрейдистскими идеями насчет любящего папаши.

Я долго время проводил без пользы, зато и время провело меня.

На ум пришло любимое изречение модератора больничной группы поддержки: «Обижаться — все равно что пить яд и надеяться, что умрет кто-то другой».