Николас Старгардт

Желание личных, не обусловленных политикой развлечений оказалось совершенно неистребимым.

«И это не бой по сплошному фронту. Это бой за населенные пункты. Между ними ничего!.. Мы все спрашиваем себя, зачем русские разворачивают эти бессмысленные атаки то и дело на

одни и те же позиции, которые мы закрыли со всех сторон так, что уже ничто через нас не проскочит. Чего они хотят достигнуть? Хорошо, может быть, они захватят какие-то селения, и что с того?»

Библиотека Новой истории (Bibliothek für Zeitgeschichte) в Штутгарте располагает знаменитой коллекцией примерно из 25 000 писем, собранных Рейнгольдом Штерцом. К сожалению, письма каталогизированы по хронологии, а не по авторам, а потому наглядно показывают срез субъективных мнений в конкретные моменты войны, но не дают возможности проследить цепочку — установить, насколько твердо написавший их человек держался своих убеждений на более или менее продолжительном временном отрезке.

К лету 1934 г., на пике террора против левых, налаженный аппарат насилия нацистов перемолол не менее 200 000 мужчин и женщин. Публичные наказания в лагерях, со всем присущим им репертуаром унижений и бессмысленной муштры, имели целью добиться унификации взглядов и слома воли заключенных. Настоящий успех программы «переучивания» показал себя в массовом освобождении запуганных и забитых пленников и возвращении их в семьи и сообщества. К лету 1935 г. в лагерях содержались не более 4000 заключенных — олицетворяемую левыми «другую Германию» нацисты как явление политическое раздавили полностью и бесповоротно [12].

Больше всего в войне Клеппера пугали перспективы на будущее его жены еврейки Иоганны и 17-летней падчерицы Ренаты. Из письма старшей дочери Иоганны Бригитты, эмигрировавшей в Англию в начале года, он узнал, что в Лондоне полным ходом разворачивается эвакуация. В ближайшее месяцы Клеппер устанет ругать себя за то, что отговорил Иоганну и Ренату ехать вместе с Бригиттой. Он еще находил некоторые поводы для утешения: тон германской прессы и радио перестал быть столь откровенно пугающим, как на протяжении Судетского кризиса в прошлом году. После того как 23 августа Германия подписала договор о ненападении с Советским Союзом, пропагандисты перестали твердить о «евреях — поджигателях войны» [3

немецкой публики, однако, «убийство детей во Фрайбурге» 10 мая 1940 г. являлось со стороны британцев односторонним шагом агрессии против мирного населения.

Клятва «стереть» британские города запомнилась надолго [232].

Даже открытую угрозу Гитлера обернули в упаковку из обычной уже «оборонительной» терминологии возмездия за причиненное зло, чем оправдывался каждый шаг войны.

военной сводке не забыли упомянуть о том, будто люфтваффе ведет «честную и рыцарскую войну», ограничиваясь «военными целями».

отличие от «пустых» официальных свобод либеральной Британии, Германия гарантировала гражданам величайшую свободу из всех — социальную свободу от нужды.