Гадкие лебеди. Отрывок из романа "Хромая судьба"

Хотя, ежели подумать, все пророки были пьяницами, потому что уж очень это тоскливо: ты все знаешь, а тебе никто не верит.

– Именно то, что наиболее естественно, – заметил Бол-Кунац, – менее всего подобает человеку.

Вообще ее губит то, что она очень много говорит.

– Если у меня отобрать злость, я стану медузой. Чтобы я стала доброй, нужно заменить злость добротой.

— Надо же кого-то ненавидеть, — сказала Диана. В одних местах ненавидят евреев, где-то еще негров

Но нельзя спросить, откуда они догадываются, — это насилие над языком. Куда идет дождь? Чем встает солнце? Вы бы простили Шекспиру, если бы он написал что-нибудь в это роде. Впрочем, Шекспиру вы бы простили. Шекспиру мы многое прощаем, не то что Баневу…

не мешало бы втянуть брюхо, только занято у него там все — куда его там втянешь.

и откуда бы у меня быть брюху? Такой всегда был сухощавый жилистый человек… Даже и не брюхо, собственно, — благородное трудовое чрево от размеренной жизни и от хорошей пищи. Так, брюшко какое-то паршивенькое, оппозиционерский животик.

Говорят, дети, которых воспитали отцы, — самые лучшие дети.

Будущее создается тобою но не для тебя.