Старше

Комета… посмотри на меня. — Он повернулся ко мне, пока сканер пищал от скользящих по его поверхности предметов. Когда я, наконец, подняла глаза и встретилась с ним взглядом, он наклонился вперед и сказал со всей убежденностью: — Я хотел этого. Я хотел этого больше, чем воздуха.

В ожидании я смотрела на него, а в груди расцветала надежда.

Пинг, пинг, пинг.

— Но это никогда не должно повториться.

Воздушный шарик лопнул. Я сдулась и отвела взгляд, стиснув зубы и чувствуя, как увядает моя душа.

Почему ты это сделал? — Я прижалась спиной к двери, вытянула шею и сжала его плечи так сильно, что ногти оставили следы. Наши бедра встретились, и я почувствовала, как его эрекция напряглась под джинсами. Еще один стон сорвался с моих губ, когда я прижалась к нему и провела руками по его шее, притягивая ближе. Наши губы соприкоснулись, просто мимолетное касание, и это было как удар молотка по нашей судьбе.

Любой из выбранных нами путей был похож на смерть, но эта смерть была слаще.

Я видела, что его решимость иссякает, чем дольше мы сдерживались.

Рид крепко сжал челюсти, щеки пылали от подавляемых чувств.

— Мне нужно было быть рядом с тобой. Смотреть, как ты спишь, как дышишь.

Я хотела сказать больше.

Хотела забыть обо всем и петь, но из нашего несовпадающего дуэта не могло выйти ничего хорошего. Мы были песней, в которой звучали аритмичные удары сердца и нескончаемый бридж16.

А я хотела, чтобы мы были припевом.

Лучшей частью.

Захватывающей частью, которая остается с тобой навсегда.