Мария Мельникова

тарость страшна тем, что в голову перестают приходить новые идеи»

Они не в силах причинить тебе вреда, — шепнул тролль. — Потому и хотят, чтобы ты сделал это сам.

И сегодня, задним числом, я сознаю, что тогда, сидя на полу возле кровати, на которой спали жена и малыши, пытался разобраться не только с любовью и смертью, но и с городом, где вырос. Наверное, это понимание сидит в каждом из нас, глубоко-глубоко: от своего города не уйти никуда. Но и назад не вернуться. Потому что он больше не твой. С ним уже не поладить — ни с его улицами, ни с мостовыми. Разве что с тем человеком, которым ты был когда-то. И возможно, простить себя за все, чем ты собирался стать, — но так и не стал.

а отцами такое водится — сесть напротив сыновей и пересказывать их истории третьим лицам, вместо того чтобы дать им рассказать самим.

С тех пор дед все годы сидел там в окружении цифр, расчетов и уравнений, — в единственном месте в мире, где все было логично. Математикам нужно такое место. Всем остальным людям, возможно, тоже.

Это страшная штука — разлука с теми, кто все еще здесь.

К тому, что даже если в чем-то уверен, это еще не означает, что все так и есть на самом деле.

дома. Мы влюбляемся и засыпаем в объятиях друг друга, но однажды вдруг понимаем: кто-то должен встряхнуть нас как следует, чтобы мы осознали, ЧТО ТАКОЕ ВРЕМЯ

Но успешные люди, как правило, говнюками не становятся — мы были ими с самого начала. Потому и преуспели

— Что мы будем делать теперь? — спросил Себастиан.
— Спать, — предложил тролль.
— Зачем?
— Затем что иногда, когда проснешься, бывает завтрак.