Олег Будницкий

Для справки — потери стрелковых войск (пехоты) на советско-германском фронте только за 1943–1945 годы составили 546,3%. Иными словами, личный состав стрелковых частей и соединений Красной армии за это время сменился 5,46 раза. Точными данными за 1941‐й и 1942 годы историки не располагают.

«Человек, который сам в состоянии уйти из жизни — Бог».

В самом деле, писателю в России, как говорил Корней Чуковский, надо жить долго.

Итак, Вы в третий раз строите свою жизнь. Такова наша судьба. Жить две, а то и три жизни.

Воспоминания бывшего сержанта Николая Никулина написаны в 1975 году; двигала им, по выражению Виктора Шкловского, «энергия раздражения», связанная с юбилейными торжествами по случаю 30-летия победы и официальной ложью о войне, сочившейся с экранов телевизоров и газетных страниц. По словам Никулина, основными проблемами военной жизни были «смерть, жратва и секс». Это были основные темы солдатских разговоров. Между тем обозначенные этими словами проблемы, в особенности проблемы отношений мужчин и женщин на войне, длительное время оставались табу в советской/российской историографии. Об этом не слишком принято было говорить, особенно применительно к периоду Великой Отечественной.

Секс не слишком сочетался с такими категориями, как подвиг или самопожертвование. Или верность — ключевое слово и предписанная норма поведения женщины (в меньшей степени — мужчины) во время войны. Между тем именно в этот период в сексуальном поведении советских людей произошли изменения, сопоставимые разве что с сексуальной революцией 1960‐х годов на Западе.

Штурман Галина Докутович отдыхала ранней весной 1943 года после ранения в санатории в Ессентуках и зафиксировала в дневнике картину местных нравов:
А кругом что делается! Женщины совсем сходят с ума, на шею вешаются. Чуть утро — уже ходят под окнами. А вечером теряют всякий стыд, просто приходят к санаторию и приглашают мужчин в кино, в театр. Целой толпой ожидают у входа. Ребята, конечно, не теряются. (Запись от 11 марта 1943 г.)

Лейтенанту Виталию Стекольщикову бросалось в глаза, сколь многих девушек «испортила война», сколь многие из них стали «не такими» по сравнению с мирным временем.

Рядовой Василий Цымбал зафиксировал в дневнике сцены, которые наблюдал по пути из Германии на Дальний Восток. Воинский эшелон шел через весь Советский Союз. 18 мая 1945 года Цымбал записал:
Повсеместно на протяжении всей дороги я встречаю у всех страшную жажду совокупляться. Ну, солдаты, это известные кобели. Можно еще сделать некоторую скидку женщинам в расцвете сил, мужья которых на войне. Но этой жаждой еще в большей степени охвачены девушки. Совокупляются и за платья, и за чулки, и бесплатно. Совокупляются и на тормозных площадках, и на платформах, и на земле, и просто нагнувшись в каком-либо углу. Знакомства заводятся быстро, дела обделываются тоже стремительно.
Некоторыми женщинами, как это вытекает из текста Цымбала, двигало желание получить в обмен на секс какие-то вещи; но в таких случаях следует скорее говорить о проституции, нежели о «жажде совокупления».

Доступ к женскому телу стал «валютой» времен войны. Сержант Николай Иноземцев записал 18 февраля 1944 года характерный диалог: девушка-регулировщица, у которой украли (девушка употребила непечатный синоним) шинель, пообещала сослуживцам: «Кто найдет — получит поллитра и 8 раз».