Йенс Андерсен

«Я считаю — точно как Дарвин, — что человек произошел от обезьяны. По крайней мере, я. А иначе почему все детство и раннюю юность я так упорно лазила по деревьям, крышам и прочим опасным местам? Например, в школьном гимнастическом зале — да-да, поскольку вдоль всего зала на высоте шести метров тянулись странные трубы. Там я и лазила — и, несмотря ни на что, осталась жива. Одноклассницы следили за мной со смесью страха и восхищения. 〈...〉 Да, я вполне уверена, что происхожу от обезьяны. Правда, теперь не особенно это ощущаю»

Как-то раз, когда дети были маленькими, я закончила записочку кротким пожеланием иметь „двух послушных ребятишек“. На что мой сын совершенно справедливо заметил: „Где мы тут вчетвером-то поместимся?“

Ты никогда не будешь довольна, предлагая любовь и получая взамен дружбу

Нет ничего хуже, чем убивать в людях надежду

каждый день надо жить так, словно тебе дарован всего один-единственный день. Надо пользоваться каждой секундой и чувствовать, что ты в самом деле живешь на свете

Когда надо быть сильным, сил хватает

Одиночество – благо, во всяком случае в небольших дозах

У нас с тобой только одно лето для нас двоих, – сказал Бирк. <…> Лето не вечно, он это знал, и Ронья тоже знала. Но теперь они начнут жить так, будто лето никогда не кончится…

Женщины выносливы и сильны, как ослы, они пекут чудесный хлеб с изюмом, но если их рассердить, они немедленно атакуют

Целиком и полностью никто не открывается, хотя бы изо всех сил и хотел это сделать. Но все мы заперты в своем одиночестве. Все люди одиноки, хотя многих окружают столь многие, что своего одиночества они не понимают или не замечают. До одного прекрасного дня…