Дина Ключарева

Мужчины поют песни без слов. Существует семь мотивов для Симхат Тора — это примитивные мелодии, одинаково состоящие из бессмысленных сочетаний звуков. Но эти звуки — еврейская классика, выражение чистых животных эмоций, описания которым нет ни в одном языке. Сегодня ночью слова не нужны. Тысячи мужчин воздевают руки к небесам и ритмично топают ногами в каменный пол, р

Хороший раввин, рассказывает Зейде, это тот, кто умеет найти хетер149 — лазейку в законе, которая допускает гибко его трактовать. Раввин, которому недостает знания Талмуда, всегда тяготеет к строгости, потому что не уверен в своей способности отыскивать лазейки.

Талмуд утверждает, что даже Бог молится. «И как же звучат его молитвы? “Да восторжествует Мое милосердие над Моим же правосудием!”»
Сокровищница еврейского фольклора,

Матильде ужасно хотелось, чтобы у нее были добрые, любящие, понимающие, честные и умные родители. Но ей ничего другого не оставалось, как смириться с тем, что они такими не были.

у нее больше не осталось моральных сил, чтобы привязываться к людям.

Внутри меня закипал конфликт между моими собственными мыслями и учением, которое я впитывала. Иногда он выплескивался через край моего благопристойного фасада, и окружающие пытались спасти меня от пламени любопытства, пока оно не выжгло меня дотла.

Зейде говорит, что английский язык все равно что медленно действующий яд для души. Если я буду слишком много говорить и читать на нем, душа моя помутится до такой степени, что прекратит реагировать на божественный зов.

Первое и главнейшее правило дерех эрец: всегда обращаться к старшим в третьем лице. Например, никогда не используйте слово «вы», говорите только «учительница» или «директор».
Зейде старше меня. Я должна начать обращаться к нему в третьем лице? Как это будет звучать? Я не понимаю. «Зейде хочет чаю с лимоном?» А что насчет Баби? Я не могу обращаться к ней в третьем лице — это же так безлично. Мне кажется, что кодекс приличий отдаляет нас от тех, кого мы любим

Женщина входит в состояние ниды, или «отброшенной», в тот момент, когда из ее чрева выходит хотя бы одна капля крови. Когда женщина в состоянии ниды, муж не должен к ней прикасаться, он не может даже подать ей тарелку с едой. Ему нельзя видеть никакие части ее тела. Ему нельзя слышать, как она поет. Она для него под запретом.

Дело в том, что я стала одной из первых, кто приподнял крышку над очень закрытой еврейской общиной; ее члены весьма заинтересованы в том, чтобы сохранить свой образ жизни в тайне, и существование этой общины — серьезная проблема, которую большинство евреев предпочитает игнорировать.