С. Степанов

Любая репрессивная общественная система обретает власть прежде всего за счет того, что отвращает народ от естественной власти сообщества равноправных граждан. Людей приучают не доверять друг другу, а также хранить верность идеологии, а не живым людям.

Согласно блестящему наблюдению Эриха Фромма, тоталитарные режимы вроде гитлеровского воцаряются там, где народ готов поступиться свободой ради собственной безопасности. Когда свобода начинает вызывать опасения, то передача ее лидеру в обмен на безопасность кажется удачной сделкой. Власть диктатора определяется количеством людей, готовых пожертвовать свободой во имя иллюзии безопасности.

Я обнаружил, что лучшим средством заставить застенчивых приступить к делу, на которое они сами ни за что бы не решились, является исполнение какой-либо роли. Играя ту или иную роль (например, исследователя застенчивости, берущего интервью), даже глубоко застенчивые люди начинают вести себя иначе. Они как бы отстраняются от самих себя — таких робких, чувствительных, ранимых — и выступают в роли кого-то другого. В этом положении они неуязвимы, поскольку их истинное лицо не подвергается оценке.

Как считает доктор Пайнс и другие исследователи, такая особенность израильтян обусловлена их культурой. На протяжении веков евреи подвергались дискриминации, среди какой бы нации они ни оказались. Но, отвергаемые людьми, они укреплялись в вере в богоизбранность своего народа. Эта вера усиливала чувство собственного достоинства, которое не сломить ни насилием, ни отвержением.

Наверное, Готорн[4] имел в виду застенчивого человека, когда писал: «Какая тюрьма темнее, чем сердце? Какой тюремщик строже, чем ты сам?»

Мы маскируем свою истинную сущность, чтобы обезопасить себя от возможной критики, нападок и отторжения». Но если мы не раскрываем себя, то лишаем других людей возможности узнать, каковы мы есть. И, таким образом, есть вероятность того, что нас неправильно поймут. «Хуже того, – пишет Джурард, – когда нам удается скрыть свое естество от других, то и мы сами начинаем терять представление о самих себе, а эта утрата выливается в болезнь, имеющую множество проявлений».

Из этого примера также становится ясно, какие противоречивые чувства могут быть скрыты у застенчивого человека за простым приглашением на танец. Страх, вожделение, ненависть, гнев, смущение в своем причудливом сочетании не дают человеку подойти к тому, кто ему нравится. Опасения по поводу негативных последствий своего поведения мешают что-либо предпринять, а эгоцентричная сосредоточенность не позволяет получать удовольствие.

Ношение маски в течение полутора лет может показаться эксцентричным. Но это простое решение позволило Джорджу постепенно войти в успешный контакт с другими детьми и приблизило тот день, когда он смог стать самим собой уже без маски.

Говорившие прекрасно знали, что им сказать (и в качестве наглядной опоры имели перед глазами карточку), но обеспокоенность в связи с необходимостью выступить перед аудиторией даже в этом случае влияла на их память.

В любой изученной нами группе глубоко застенчивых было не менее 2 % а в отдельных группах, например среди японцев, — 10 %.