Валентин Стародубцев

Биссел знал, что нефть использовалась как патентованное и народное средство для лечения всевозможных недомоганий — головной и зубной боли, глухоты, нарушений пищеварения, глистов, ревматизма, водянки, а также для заживления ран на спине лошадей и мулов. Средство носило название «масло сенека» — в честь вождя племени сенека по прозвищу Красная Шкура, который видимо передал сведения о лечебном действии этой нефти белым людям.

Однако «соледобытчики» славились крайне пристрастным отношением к виски и перманентно пребывали в состоянии, далеком от трезвости, поэтому Дрейк весьма требовательно отнесся к найму работников.

Поскольку новые нефтяные месторождения не появляются, а число их ограниченно, то рано или поздно запасы истощатся». Для Соединенных Штатов, добавил он, «дни процветания за счет открытия нефтяных месторождений уже принадлежат истории»6.
Министр внутренних дел Гарольд Икес разделял эту точку зрения. Назва­ние опубликованной им в декабре 1943 г. статьи ни у кого не оставило в этом сомнения — «У нас кончается нефть!». В ней «старый скряга» серьезно предупреждал, что «если будет третья мировая война, то использовать придется не американскую нефть, а какую-нибудь другую, потому что у Америки ее не будет... Американская корона, символ самой могущественной нефтяной империи в мире, съезжает набок».
Такие неутешительные выводы могли привести только к одному. Хотя нефть пока еще отгружалась из американских портов на все фронты, Соединенным Штатам была уготована участь импортера — трансформация исторического масштаба с серьезными последствиями для безопасности государства. Пессимизм военного времени в отношении американских нефтяных ресурсов породил концепцию, получившую название «теория консервации». Она состояла в следующем. Соединенным Штатам, а именно правительству, необходимо взять под контроль и разрабатывать «экстерриториальные» (зарубежные) нефтяные запасы, чтобы снизить добычу собственного сырья, законсервировать внутренние ресурсы для будущего, гарантируя тем самым безопасность Америки. Даже республиканцы, поборники частного предпринимательства, призывали правительство к прямому участию в иностранных концессиях. Как утверждал известный республиканский сенатор Генри Кабот Лодж, «история не дает нам убедительных примеров, что именно интересы частного предпринимательства адекватны защите национальных интересов». А где же можно было найти эти зарубежные ресурсы? Ответ был только один. «Во всех анализах сложившейся ситуации, — говорил Герберт Фейс, советник по экономическим вопросам государственного департамента, — карандаш удивительным образом останавливается в одной и той же точке, на одном и том же месте — Ближний Восток»7.

Однако, несмотря на все противоречия, основополагающим было то, что план Маршалла сделал возможным преобразования в Европе, имевшие далеко­идущие последствия — переход от экономики, основанной на угле, к экономике, основанной на нефти.

Грубой ошибкой англичан и французов было то, что они никогда не принимали в расчет календарь американских президентских выборов.

Спрос на нефть вырос в западном мире с почти 19 млн баррелей в день в 1960 г. до 44 млн баррелей в день в 1972-м.

он следовал идее Клаузевица, утверждавшего, что война — это продолжение политики, только другими средствами.

Нормирование горючего в Соединенных Штатах было отменено в августе 1945 г. через 24 часа после капитуляции Японии. И сразу же по всей стране раздались заглушаемые на протяжении многих лет голоса автомобилистов, сливаясь в единый хор: «Дайте заправиться!» Началась настоящая лихорадка: водители выкидывали свои карточки, выезжали на улицы и шоссе. Америка вновь влюбилась в автомобиль, и теперь у потребителей были средства продолжать роман. В 1945 г. эксплуатировались 26 млн автомобилей, к 1950 г. — 40 млн. Фактически никто в нефтяной промышленности не был готов к сумасшедшему спросу на все нефтепродукты. Продажа бензина в Соединенных Штатах в 1950 г. была на 42% выше, чем в 1945-м, а потребление нефти как энергоносителя к 1950 г. превысило потребление угля.

Уроки Второй мировой войны, растущее экономическое значение нефти и привлекательность ресурсов Ближнего Востока — все это, в контексте углубляющейся холодной войны с Советским Союзом, способствовало пониманию важности доступа к нефти как главного элемента американской, британской и всей западноевропейской безопасности. Нефть становилась той точкой, в которой сходились международная политика, внешне­экономические интересы, национальная безопасность и корпоративные интересы. Ближний Восток был ее фокусом. Компании быстро наращивали там добычу и заключали новые соглашения, чтобы упрочить свое положение.

Разработка нефтяных месторождений в Саудовской Аравии находилась в руках Aramco (Arabian-American Oil Company) — совместного предприятия Socal и Texaco. Компания Aramco испытывала серьезные затруднения, причиной которых было само богатство, масштабы саудовских нефтяных месторождений, подразумевавшие громадную потребность в капитале и рынках. Из двух компаний в совместном предприятии Socal оказалась более уязвима. Texaco была самым серьезным предприятием, создание которого было связано с открытием месторождения на Спиндлтопе в 1901 г. Она спонсировала радиотрансляции «Метрополитен-Опера» на всю Америку, а работник станции обслуживания Texaco, «человек со звездой», был одним из самых популярных персонажей тогдашней американской рекламы. Socal же была региональной компанией, ее знали не очень хорошо. Начиная с Первой мировой войны, она потратила миллионы долларов на поиски нефти по всему миру. Однако результаты этих усилий были незначительны: два небольших месторождения в Ост-Индии и Бахрейне, а также солидный потенциал в Саудовской Аравии.