Гастон Башляр

Рильке кратко выразил в необъятной по значению фразе: «Равнина – это чувство, от которого мы растем».

Если бы гнезда и раковины не были ценностями, их образы нельзя было бы соединять так легко и так неосторожно

Когда наблюдаешь их в момент возникновения, который зафиксирован в приведенных нами текстах, начинаешь думать, что воображение появилось раньше памяти.

книге также часто встречаются рассуждения о совершенстве домов, созданных природой. «Все они, – говорит автор, – созданы с одной и той же целью – защитить животное от опасностей. Но какое разнообразие в средствах достижения этой цели! Каждый из домов отличается теми совершенствами, красотами и удобствами, какие присущи только ему».

нет ничего более истрепанного, чем образ дома-раковины. Он слишком прост, чтобы его можно было усложнить и сделать интереснее, слишком стар, чтобы его омолаживать. Все, что он имеет сказать, умещается в одном слове. Но тем не менее это первичный образ, и вдобавок образ неистребимый.

Слишком ясные образы – мы только что видели пример – становятся общими местами. И они блокируют воображение.

Греза о покое, которым мы будем наслаждаться, «спрятавшись в свою раковину», загублена склонностью к бредовым фантазиям, присущей этому гениальному художнику.

Жить одному – какая грандиозная мечта! Только такой инертный, такой абсурдный образ, каковым является обитание в раковине, может служить источником для подобной мечты. Эта мечта возникает у всех нас, у слабых и у сильных, в тяжелые минуты жизни, когда мы страдаем от людской несправедливости и от капризов судьбы

Человек, животное, миндальный орех – все находят максимальный покой внутри раковины. Всеми этими образами управляют ценности покоя.

борьба за твердость заходит так далеко, что раковина обретает дивный глазурный блеск, словно она воспользовалась помощью огня.