Элеонора Шрайбер

то утро она выглядела очень молодо. И может быть, именно потому, что чувствовала себя молодой, она рискнула сказать с серьезным видом, когда они шли рядом:
— Знаешь, что я ведь уже очень старая? Мне тридцать два года, скоро будет тридцать три.

жалобным воем, который может издавать только раненое животное или самка в состоянии истерии.

Казалось, что он тоже только что вышел из кабаре, а не встал с постели.
Но он ничего не пил и чувствовал себя озябшим, ибо провел вечер не там, где было тепло и звучала музыка, а в холодном одиночестве своей пустынной комнаты.