Говард вздохнул и опустился на зеленый диван. Стоило голове его коснуться бархатной обивки, как ему стало казаться, будто они с Гарри так и просидели вместе все сорок с лишним лет после смерти Джоан, скованные ужасным, непередаваемым горем. Между ними сразу восстановились прежние взаимоотношения, словно Говард не окончил (вопреки отцовскому желанию) университета, не уехал из этой жалкой, никчемной страны, не женился на женщине другой национальности и цвета. Никогда никуда не уезжал и ничего в жизни не сделал. Он по-прежнему был сыном мясника, и они так и жили, грызясь по пустякам, вдвоем в Дол стоне, в домике возле железнодорожных путей, — два англичанина, у которых не было и нет ничего общего, кроме любви к одной и той же обожаемой покойнице.