Александр Мигурский

Долг — основной механизм капитализма, позволяющий требовать средства у будущего, даже если это поставит под угрозу саму возможность будущего. В обществе спектакля любые массовые виды развлечений (в том числе и спорт), кроме очевидной монетизации, чаще всего репрезентируют конкурентный дух экономики.

Искусство кино демократично, так как апеллирует к зрителям фотографическими (если не сказать «призрачными») образами, мало чем отличающимися от тех, что постоянно мелькают перед глазами. Аффективно воздействуя на публику, они могут заразить ее своими политическими мечтами.

Профессиональный политик в строгом костюме, отважный профсоюзный активист, избранник трудящегося народа, реже революционер, чаще бескомпромиссный бизнесмен — вот набор героев, способных, по мнению большинства людей, действительно переломить ход событий и сказать свое слово.

Кубрик бросает перчатку в лицо индустриальному государству затем, чтобы с особой силой заявить о грозящей человечеству беде — полном уничтожении свободы индивида, оказавшегося в тисках ежедневно репрессирующих его институций.

Как буржуазный антропологический пессимист, Кубрик рассматривает поставленную проблему в понятиях экзистенциализма и психоанализа, выискивая «корень зла» в духовно-психологическом состоянии людей.[3] Впервые он использовал этот метод в своей дебютной работе «Страх и желание» (1952) — истории о четырех солдатах, заброшенных на фронт неизвестной войны, основным местом действия которой является разум героев. Подобным образом организован и «Стрейнджлав».

Черный юмор картины строится на диссонансе между саспенсом и нелепой, неадекватной реакцией героев на происходящее.

Политика, по Кубрику, — это мир мужчин. Устремляющиеся вперед носы самолетов, торчащие изо рта сигары и длинные ручные пулеметы — недвусмысленные фаллические символы мужской агрессии. Женщина здесь лишь «синдром мужчины» — объект желания, не способный затушить разгулявшийся от страха разрушительный инстинкт и как-либо повлиять на развитие событий

Французский историк кино Жорж Садуль считал, что «он умеет находить необычное в обыденном, а не в исключительном»

Отнюдь, постмодернизм как стиль, возведший в принцип искусства саморефлексивность, продолжит оставаться наиболее референтным для зрителя в си

Но интересно другое (как раз это и делает фильм бессмертным): что подталкивает обычного человека поддержать правоавторитарную реакцию? Кубрик убежден в том, что структура нашей психики требует проявлять силу или, если на то не хватает духа, подчиняться ей. Однако на поставленный вопрос можно ответить иначе: «Фашизм появляется […] из столкновения маленького человека с анархией рынка, из кризиса либеральной экономики, из деградации демократических институтов. […] Фашизм — идеология слабых, именно поэтому он так ценит силу. Реализуемый через посредство партии или государства культ силы выполняет компенсирующую психологическую задачу. Три поросенка перестанут бояться серого волка, если научатся (под управлением „своих“ волков) ходить строем и носить серые мундиры».