Виктория Манацкова

Я видел, на что ты способна, когда сражаешься за тех, кого любишь. Так почему бы не проявить ту же храбрость, ту же верность по отношению к себе?

Счастья заслуживает каждый. Дорога туда нелегка. Она долгая и тяжелая. Зачастую приходится идти вслепую. Но ты продолжаешь идти.

Ее дыхание утратило ритмичность, но она подчинилась, чувствуя, как по телу разливается желание.

Кассиан встал сзади, обхватив ее бедра. Потом коленом ударил по ее колену, разведя ей ноги пошире. Мозолистые пальцы скользнули по ее спине, по узорам татуировки, скрепившей их договор.

– Держись крепче, – прошептал ей на ухо Кассиан.

виске.
– Неста, твоя сила – эта песня. Я очень, очень долго ждал, чтобы услышать такую песню.

«Я полюбил тебя с того момента, когда впервые взял на руки»…

«Я – скала, о которую разбиваются волны».

Казалось, весь мир замер, услышав эти слова, как если бы до сих пор двигался в одном направлении и вдруг свернул на другое. Кассиан знал: пройдет и сто, и тысяча лет, но этот момент навсегда останется у него в памяти. Он будет об этом рассказывать детям и внукам. «Здесь и сейчас. Вот так все и поменялось».

Азриель замер, словно и он ощутил перемену. Словно и он понял, что куда более крупные и могущественные силы следят за происходящим на площадке. Гвин сделала первый шаг.

Плавная, как Сидра, быстрая, как ветер над Иллирианскими горами. Ее тело двигалось в полной гармонии. Гвин сделала выпад в сторону шеста с лентой, повернулась и нанесла безупречный косой удар, рассекший зимнее утро.

Половина ленты упала на красный каменный пол.

Удар был на удивление точным. Он не распорол, а именно рассек ленту, не зацепив ни одной нити

Половина ленты продолжала трепетать на ветру.

Неста нагнулась, подняла отсеченную часть и торжественно повязала на лоб Гвин. Чем-то это напоминало капюшон, какие носят жрицы. Не хватало только камня. Впрочем, Кассиан никогда не видел, чтобы Гвин носила свой камень на капюшоне.

Гвин поднесла дрожащие пальцы ко лбу и дотронулась до ленты, которой ее увенчала Неста.

– Валькирия, – хрипловато объявила Неста.

Это превратилось в ритуал: перерезать ленту, украсить лоб отсеченной частью и услышать, как тебя провозглашают валькирией.

Гвин стала первой. Эмери – второй. Под конец занятий Неста стала третьей

– Спроси меня, почему после Дня зимнего солнцестояния я исчез почти на неделю. Почему мне вдруг понадобилось устраивать проверку сразу после праздника.

Неста не открывала рта.

– Тогда я сам скажу. Утром я проснулся рядом с тобой, и у меня

– Сюда! – послышался звонкий женский голос с другой стороны уступа