Майя Плисецкая

В Америке в 1959-м я получала за спектакль 40 долларов. В дни, когда не танцевала, — ничего. Нуль. Кордебалету выдавали по 5 долларов в день. Суточные. Или «шуточные», как острили.

Это она заставила меня разлюбить ее. Не сразу это удалось. А когда удалось, то навсегда.

Слава Голубин был моей первой любовью, и наши «Лебединые» таили для нас обоих нечто большее, чем очередные декадные спектакли. Он хорошо начинал, вел несколько балетов. Но стал пить, и это сломало ему карьеру и жизнь. Тридцатитрехлетним он наложил на себя руки, повесившись на водопроводной трубе унитаза в туалете своей квартиры. Еще одна горькая человеческая судьба.