Йоэль Регев

Упоминающиеся в трактате «силы внешнего» потому выступают носителями онтологического зла, что они воспринимаются именно как внешние, не имманентизированные, не включенные в субстанцию как систему. Это, к слову, делает затруднительным отнесение коинсидентологии к левой мысли на основании распространенного критерия, согласно которому левым является то, что усматривает источник зла во внешних условиях человеческого существования (в отличие от правого, которое имеет тенденцию во всем винить неладный «внутренний мир» человека): врагом коинсидентолога является одновременно и «космический капитализм» (предельно овнешненное, «объективное» вселенское производство), и он сам в тот момент, когда полагает, что молиться ему мешает его сосед, а не несовершенство его молитвы.

Цель коинсидентального метода - противопоставить господствующей в нынешний ситуации модели существования, основанной на экономике Имманентного Невозможного, модели Человека Нового, Человека Создающего, или Человека Риска, - иную модель, основанную на экономике совпадения, - модель Человека Проясняющего. При этом необходимо показать, что подобный модус существования не только не предполагает коллапса в теологическое, метафизическое и прочий «аристократический идеализм», но, напротив, в своем материализме он идет дальше, чем материализм Имманентного Невозможного, завершая его революцию (буржуазную революцию Нового Времени) и превращая ее из революции прерванной-по-определению в революцию завершенную. «Все говорят, что жить, как я ... нельзя, но почему - ведь я живу»: наш трактат и его «можно» обращены в первую очередь к тем подлинно угнетенным и вычеркнутым из существования, для кого этот вопрос определяет повестку дня. «Ничто» коинсидентального станет «всем», а на смену разделенности и вычеркнутости из реальности (в ее наиболее распространенном модусе принимающей форму прокрастинации) придет коинсидентальный интернационал, объединяющий тех, кто стремится к подлинной свободе и подлинному просвещению.

В условиях господства Имманентного Невозможного подобное утверждение, обеспечивающее доступ к знанию о коинсидентальном, может быть только результатом спекулятивной интервенции, осуществляющей экспроприацию реальности у ее экспроприаторов.

в отличие от невротика, обеспечивающего недостижимость объекта собственного желания путем постоянного уклонения от встречи с ним, перверт находит средства реализовать желание, при этом сохраняя его объект как нереализуемое и невозможное

Заставить двигаться землю под ногами - это основа всякой революции, и в этом отношении всякая революция - коперниканская.

«Каждая новая женщина - это новая моральная задача», - говорит герой фильма Эрика Ромера «Моя ночь у Мод».

Смело расширяйте неизбежное: вот лозунг подлинно массового революционного движения, который должен быть противопоставлен нигилистическому отчаянию.

Коинсидентальный метод продолжает здесь движение, начатое теоретиками хасидизма («если твой сосед мешает тебе молиться, не думай о том, плохо или хорошо он к тебе относится; думай о том, почему Богу была не угодна твоя молитва и что в ней следует исправить»), или исторического материализма («действия капиталиста не являются следствиями его плохого или хорошего отношения к рабочим; для того, чтобы их понять, необходимо проанализировать процесс производства и отношение к средствам производства рабочего и капиталиста»).

Неважно, что ты хотела мне сказать, когда произносила эти слова (ты ведь и сама этого не знаешь, а если и знаешь - то скорее всего ошибаешься, а если и нет - какое мне вообще до этого дело?); гораздо важнее - для прояснения смысла их наличия в той траектории, по которой я следую, - как в них отзывается прочитанное мною вчера или сцена на автобусной остановке, свидетелем которой я стану сегодня ночью, или сказанное мне десять лет назад - но в такой же вечер, за столом, накрытым такой же скатертью, находящимся за три тысячи километров отсюда. Разнесенные по разным рядам столкновения отсылают друг к другу и сцепляются одно с другим: необходимо только утвердить реальность этой силы сцепления, освободив ее от гнета невозможного вопроса «о чем это свидетельствует». И именно эта учрежденная освобожденной силой сцепления автономная зона, границы которой изменяются с каждым подсоединением, и является ареной выявления «основного противоречия»: в высвобожденных из разрозненных контекстов стычках вырисовываются очертания того общего сражения, общей войны, частью которой они являются и которая активизируется заново благодаря каждому новому подсоединению и которая и есть мы.

Что же касается смерти, равно как и прочих форм «ужасающего», - как писал Спиноза, свободный человек думает о них менее всего; мудрость же его основана на знании о коинсидентальном. Поскольку смерть - это всегда только неузнанное совпадение. И если капитализм - это власть нечеловеческого как смерти и как невозможного, то коммунизм - это власть нечеловеческого как совпадения и бессмертия.