Алексей Коротков

Консул сделал большой глоток.
– Древнее китайское проклятие, – повторил он. – "Чтоб ты жил в интересное время".

Его ум был очевиден, внимание к другим – неподдельным, остроумие вошло в поговорки.
Я невзлюбил этого сукина сына с первого взгляда.

мгновение до того, как остановилась корабельная центрифуга и понятие «верх» потеряло всякий смысл. Продолжавший

мгновение до того, как остановилась корабельная центрифуга и понятие «верх» потеряло всякий смысл. Продолжавший

смерти не должно быть! Стенай,

Стенай, Кибела, сыны твои,

Исполнившись злодейства,

Низвергли Бога, сокрушили в прах.

Стенайте, братья, силы иссякают,

Ломаюсь, как тростник, слабеет голос…

О боль, боль слабости моей!

Стенайте, ибо гибну я…

книгу нельзя закончить, можно лишь перестать работать над ней.

Джонни занимал квартиру в большом доме у подножия мраморной лестницы. Из окон открывался вид на площадь, которую Джонни называл «пьяцца», и лестницу, которая вела к большой церкви из желто-коричневого камня. Внизу, посреди площади, бил фонтан в виде корабля, нарушая плеском воды вечернюю тишину. Джонни сказал, что фонтан проектировал Бернини,[35]

после первой же их встречи, когда он обменялся с ней рукопожатием и опрокинул ей на платье фруктовый салат, ему стало ясно: его жизнь пуста и навсегда останется пустой, если они не поженятся

— Отец, — сказала Рахиль, — я хочу задать тебе вопрос, который задавала миллион раз с тех пор, как мне исполнилось два года. Ты веришь в Бога?
Сол посерьезнел. У него не было выбора — он и сейчас мог ответить ей лишь так, как отвечал миллион раз до этого.
— Я жду, — сказал он. — Жду, когда поверю.

Наши общественные институты меняются, но меняются медленно и плавно, путем эволюции, а не революций.