Владимир Гельман

Если Россия ранее никогда не была настоящей демократией, то это не значит, что она не может ею стать

Это высказывание меня потрясло. Большие надежды на новую демократическую политику разом рухнули. Я не мог и не хотел стать маленьким винтиком в нарождавшейся политической машине. Я повернулся спиной к Собчаку и, даже не попрощавшись, покинул кабинет. Затем я направился пешком в Институт социологии: буквально ушел в мир науки из мира политики.

Второй принцип — это включение анализа современной российской политики в теоретический и сравнительный контекст политической науки, которая накопила немалый опыт изучения недемократических политических режимов [4].

На контрасте с предыдущей книгой она называлась Democratizing Brazil [7]. Я очень надеюсь, что однажды увидит свет и книга под названием «Демократизирующаяся Россия»: мне хотелось бы стать ее автором.

В этой книге мы будем говорить о политике как о борьбе за достижение, осуществление и удержание власти (politics). Все то, что имеется в виду под словом policy, мы будем называть «политическим курсом».

Можно сравнить, например, теннис и шахматы, обнаружив различия между ресурсами и стратегиями игроков, и санкциями за нарушение правил игры.

Электоральная демократия — это такой режим, где политики и партии могут терять власть в результате поражения на выборах

По данным Милана Сволика, внутриэлитные конфликты привели к краху авторитарных режимов в почти 70% случаев после Второй мировой войны

Однако в ответ защитники демократии вполне аргументированно утверждают, что оптимальное политическое устройство общества должно не обеспечить приход к власти самых лучших политиков, а предотвратить ее монополизацию худшими из них

Демократия отнюдь не гарантирует гражданам, что они станут жить лучше. Демократия всего лишь позволяет снизить риски того, что в условиях автократии они будут страдать от произвола коррумпированных правителей, нарушающих их права, не имея при этом возможностей для мирной смены власти.