Иероним Ясинский

Я сказал, что они были истинно счастливы, а без горячей любви и доброты сердца, без чувства благодарности к тому Существу, закон которого — сострадание, и великий символ которого — милосердие ко всему, что дышит, — без этого счастье недостижимо.

Хотелось бы мне, чтобы какой нибудь хорошо упитанный философ, в желудке которого мясо и питье превращаются в желчь, у которого вместо крови лед, и вместо сердца железо, хотелось бы мне, чтобы он увидел, как Оливер Твист хватал изысканные объедки, которыми пренебрегала собака!

Хотелось бы мне, чтобы он видел непомерную жадность, лютость голода, так сказать, с которого он грыз эти объедки. Одного только желал бы я при этом, чтобы мне самому удалось видеть этого философа в том же самом положении, смакующего объедки с таким же апетитом.