Я летела в Москву, где у меня была нелюбимая работа и нелюбимая девушка. Нелюбимое все. Когда мама была жива, она звонила мне, чтобы рассказать о себе. Она рассказывала мне о больнице и болезненных больничных процедурах. Рассказывала о собаке, которую они воспитывали вместе с Андреем, об огороде, который с каждым годом ей становилось все тяжелее обслуживать. Жара Волгоградской области усугубляла ее болезнь, ей становилось все хуже и хуже. После долгого своего рассказа она скупо спрашивала, как у меня жизнь, и я так же скупо отвечала, что все хорошо. Я одновременно и желала, и с той же силой не хотела рассказывать ей о своем быте. Я не знала, какой язык мне подобрать, чтобы рассказать ей свою жизнь.