Ольга Чекчурина

Не бойтесь, ибо все благополучно пребывает в Боге. Формы, что приходят и уходят, — одной из которых и есть ваше тело — это мелькание моих конечностей в танце. Узнавайте Меня во всем, и чего вам тогда бояться?»

Человек должен верить, что отец милосерден, и полагаться на это милосердие.

Из всех животных мы дольше всех остаемся у материнской груди, и это определяет наиболее постоянные характеристики человеческой души. Человек рождается слишком хрупким и уязвимым, он еще не готов встретиться с миром лицом к лицу. Именно мать защищает его от всех опасностей, своей заботой продлевая покой, который человек испытывал в период своего внутриутробного развития [2]. Именно потому ребенок и мать составляют единое целое, пережив травму рождения, и физиологически, и психологически [3]. Младенец переживает беспокойство, если матери долго нет рядом, и в результате у него развивается импульс агрессии; если мать не разрешает ему чего-то, это также вызывает его агрессию. Таким образом, первый объект враждебности и первый объект любви ребенка — это один и тот же человек, и он же его первый идеал (который впоследствии станет бессознательной осно­вой всех образов блаженства, истины, красоты и совершенства), и он составляет основу двуединой сущности Богоматери и Младенца [4].
Именно отец, к сожалению, первым нарушает безмятежный покой внутриутробного мира, и оттого становится объектом враждебности. Агрессия, которая предназначена «дурной» или отсутствующей матери, выливается на него, но при этом влечение к доброй матери-кормилице, хорошей и заботливой, сохраняется.

авторы легенд редко описывали великих героев мира как простых смертных, которые сумели вырваться за горизонты, ограничивающие их соплеменников, и вернуться из странствий с дарами, которые мог бы добыть любой другой человек, равной с ними отваги и силы веры. Напротив, всегда существовала тенденция наделять героя исключительными способностями с самого момента его рождения или даже с момента зачатия. Весь путь героя изображается как ряд следующих друг за другом чудес с главным приключением в момент его кульминации.
Это подтверждает, что быть героем — это судьба, а не его личное достижение, и нам нужно понять, каким образом связаны друг с другом биография и характер героя. Например, можно рассматривать Иисуса как обычного человека, который обрел мудрость, следуя путем аскетической жизни и размышлений, но можно верить и в то, что бог спустился с небес и стал распоряжаться человеческими судьбами. Если придерживаться первой точки зрения, то нужно будет подражать Иисусу во всем, как учителю, чтобы таким же путем, как и он, прийти к трансцендентному, искупительному жизненному опыту. Но вторая точка зрения заключается в том, что герой — это скорее символ, требующий осмысления, а не пример, которому следует строго следовать. Божественное существо есть откровение всемогущего Я, которое пребывает внутри каждого из нас. Таким образом, размышлять о его жизни значит размышлять о божественном начале в нас самих и не воспринимать эту историю как модель для точного подражания. При этом урок не сводится к формуле: «Делай то-то и то-то — и будь хорошим», но, скорее, «Познай это — и стань Богом».

нам следует изучить саму грамматику символов, и вряд ли найдется лучший инструментарий, — в качестве ключа к ее тайнам, — чем современный психоаналитический подход.

мифологические символы не рождаются сами по себе; их нельзя вызывать к жизни волею разума, изобретать и безнаказанно подавлять. Они представляют собой спонтанный продукт психики, и каждый из них несет в зародыше нетронутой всю силу своих первоисточников.

Врач — это современный повелитель царства мифов, знающий тайный путь и владеющий заклятьями. Он выполняет ту же роль, что и Древний Мудрец из мифов и сказок, советы которого помогают герою преодолеть испытания и кошмары невероятного приключения.

Как гласят Веды: «Истина одна, мудрецы говорят о ней, используя многие имена»

, развивается в логике основных сюжетных линий, описанных выше: удаление от мира, приобщение к некоему источнику силы и возвращение в обычный мир с источником новой энергии, которая вернет утраченную некогда жизнь.

дань из семи юношей и семи девушек, которых афиняне должны были каждые восемь лет присылать Миносу, имеет некоторое отношение к пролонгации царской власти на следующий восьмилетний цикл» [53]. Принесение в жертву быка, которое требовалось от царя Миноса, подразумевало, что в соответствии с традиционной схемой он принесет в жертву себя по завершении восьми лет своего правления. Но вместо себя он, по-видимому, предложил замену — афинских юношей и девушек.