Игорь Суриков

целью кинического образа жизни бы­ла, в сущности, так называемая апатия (буквально — «бесстрастие»). Что же это такое? Это, согласно определению философского энциклопедического словаря, «термин древнегреческой философской школы стоиков, обозначавший способность мудреца, носителя стоического нравственного идеала, не радоваться тому, что вызывает наслаждение у обычных людей, и не испытывать страданий от всего того, чего страшатся люди, вплоть до обращения в рабство, пыток и самой смерти. Мудрец, достигший апатии, управляет собой, руководствуясь одним только разумным нравственным законом»7.

«…Человек может пользоваться справедливостью с наибольшей выгодой для себя, если при свидетелях будет высоко ставить законы, а в отсутствие свидетелей — требования природы. Ибо то, что связано с законами, — искусственно, а то, что связано с природой, — необходимо. И то, что связано с законами, существует по соглашению людей, а не искони, а то, что связано с природой, — искони, а не по соглашению людей… Многое из того, что справедливо по закону, враждебно по отношению к природе… Природе ничуть не ближе и не свойственнее то, от чего законы отвращают людей, чем то, к чему они их обращают… Происходящих от прекрасных отцов мы совестимся и почитаем, а тех, кто не из хорошего дома, не совестимся и не почитаем. В этом же мы уподобились варварам по отношению друг к другу, потому что по природе все рождены во всём подобными, и варвары, и эллины

Вот что однажды написал великий историк Геродот, — скорее всего, под влиянием софиста Протагора, с которым был лично знаком:
«Царь Дарий[33] во время своего правления велел призвать эллинов, бывших при нем, и спросил, за какую цену согласны они съесть своих покойных родителей. А те отвечали, что ни за что на свете не сделают этого. Тогда Дарий призвал индийцев, так называемых каллатиев, которые едят тела покойных родителей, и спросил их через толмача, за какую цену они согласятся сжечь на костре своих покойных родителей (таково было как раз обыкновение греков. — И. С.). А те громко вскричали и просили царя не кощунствовать. Таковы обычаи народов…» (Геродот. История. III. 38).

Всякие несчастья, когда их ожидают, всегда кажутся страшнее, чем огорчения, испытываемые от их действительного прихода

справедливому суждению многих ученых, именно в античном обществе раб был наиболее рабом, а свободный — наиболее свободным.

в среднем соотношение свободных и рабов составляло примерно 2:1.

не в жестокости эксплуатации заключалась тяжесть положения раба, а в его полном бесправии. Н