Евгений Куприн

«Тайпан» по-китайски означало «верховный повелитель». В торговой компании, в армии, на флоте или у целого народа есть только один такой человек — тот, кто держит в своих руках всю реальную власть.

Гордоном. Спасибо.

— Я... хотел увидеть его сегодня. Вместе с тобой

О некоторых вещах у нас просто не принято говорить, вот и все.

Она покачала головой:

— Это неправильно. Говорить хорошо — полезно. Как же иначе можно стать лучше? Мужчина есть мужчина, а женщина есть женщина. У тебя же не бывает шок, когда ты говоришь о пище! Зачем же так сердиться, а? Делать любовь и есть пища, можешь не беспокоиться. — Ее глаза озорно прищурились, и она оглядела его сверху донизу. — Хейа, все масса делать джиг-джиг, как твоя, одинаково, хейа?

— А теперь все вместе! Раз, два, три! — И они во всю силу легких прокричали латинский боевой клич клана: — Feri! Рази без промаха!

Теперь Кулум понимал, что быть богатым означает прежде всего перестать быть бедным. Он убедился, что его отец был прав: сами деньги не имеют значения — только их отсутствие.

Такое... огромное количество денег заставит, может заставить некоторых людей рискнуть большим, чем они могут себе позволить. Это нехорошо, не так ли?

— Главное назначение денег — быть использованными. Я бы сказал, что эти деньги не окажутся потраченными зря.

— Но что же ты приобретаешь с этим?

— Лицо, парень. — Струан повернулся к Роббу. — Кто победительница?

Когда пробьет восемь склянок в утреннюю вахту — это полдень по береговому времени, — капитан обязан завести хронометр, — объяснил он, испытывая облегчение оттого, что ушел с юта, когда тайпан узурпировал командование судном.

Она встала в проходе — по пистолету в каждой руке и еще два в кармане. Если враг начнет спускаться по трапу до того, как сражение закончится, это будет означать, что ее муж убит или лежит без сознания. Но четыре пирата умрут, прежде чем им удастся пройти дальше.

Джонки строились для китайских вод и устойчивых муссонов, фрегаты — для завывающей кутерьмы Ла-Манша, Северного моря и Атлантики, где шторм был обычным делом, а буря — нормой жизни.

Затем на глаза ей попались Тесс и великий князь, уверенно занимавшие центр круга, и она направила туда Лонгстаффа, превосходного танцора, который, однако, так и не понял, что его куда-то направляют