Реликварий

чем громче человек говорит, тем меньше у него есть, что сказать.

– В полдень? – уточнил д’Агоста.

– Обычно я сплю с пяти утра до полудня. Я не раб физической системы Земля – Луна, сержант. Мне плевать на период их обращения.

вой. – Пожалуй, следует нанести их на карту.
Он стал называть места преступлений, а Хейворд вкалывала в доску красные булавки. Сделав паузу, д’Агоста, так чтобы она не заметила, посмотрел на ее темные волосы и бледную кожу. В глубине души он был рад тому, что Хейворд ему помогает. Ее непоколебимая уверенность в себе была для него тихой гаванью посреди бушующего шторма. Кроме того, следовало признать, что ее облик не оскорблял взора

Она не успела закончить фразу: из темноты полетели бутылки, камни и какие-то комья. Полицейские пригнулись и прикрылись щитами.
— Дерьмо! — выкрикнул кто-то. — Эти выродки кидаются дерьмом

— Вид журналиста с гранатометом приводит меня в трепет, — послышался из темноты голос д’Агосты.

— Перед вами Джамбо, лучшее животное из циркового шоу П. Т. Барнума. В Онтарио его ударил паровоз, и бивни раскололись. Барнум растер их в порошок, приготовил желе и подал его на траурном ужине в память Джамбо.
— Мужик с воображением, — одобрительно буркнул д’Агоста, сунув в рот сигару.

— Не хотите ли закурить? — саркастически спросил он, запуская пальцы в нагрудный карман пиджака.
В первый раз за все время на губах сержанта промелькнуло подобие улыбки.
— Спасибо, не надо. Особенно после того, что случилось с моим дядей.
— А что с ним случилось?
— Рак полости рта. Ему вырезали губы.
Хейворд повернулась на каблуках и быстро вышла из кабинета. Попрощаться она не удосужилась. А вкус сигары почему-то резко ухудшился.

— Теперь это головная боль капитана Уокси, — ответил д’Агоста на молчаливый вопрос. — Мои задачи коренным об­разом изменились.
— Понимаю, — улыбнулся Пендергаст. — Но у меня создается впечатление, лейтенант, что вы от этого не впали в отчаяние.
— В отчаяние? — переспросил д’Агоста. — Да вы только посмотрите вокруг. Доска с картой исчезла, папки с делами упакованы, сержант Хейворд мирно спит в своей постели, кофе горячий, сигара дымится. Я чувствую себя превосходно.

кей, мужики, — кивнул сержант. — Пора в воду.
Сноу занялся