Сумасшедшая одержимость

Ночные грехи всегда звучали мерзко при свете дня.

каким бы унизительным ни выглядело само действие, не было ощущения большей власти, чем довести такого мужчину до потери контроля.

Я сказала Александре, что он меня не интересует, а несколько часов спустя сосала его пальцы.

Папá всегда любил напитки, стоявшие на полках так высоко, что их туда, наверное, ставил сам Бог.

Я так много о тебе думал, что ты теперь моя. – Это было глухим рыком, перешедшим в угрозу. – Тебе повезло, что ты не дала ему себя коснуться, Джианна, потому что я очень не люблю, когда люди лапают мои вещи.

Мне нужно было держаться от этого человека подальше; из химии между нами никогда не могло выйти ничего хорошего. Она была взрывной и вызывала привыкание, но выковали ее на ненависти и недоверии. Кристиан всегда побеждал, и я знала, что если отдамся влечению, то в конце выиграет он.

– И какая же я на вкус?
Глаза Кристиана снова встретились с моими. Они были такими глубокими и серьезными, что завораживали меня. Его следующее слово попало мне в самое сердце, даже несмотря на то, что я не знала, как оно переводится.
– Moya.

У нас в России есть поговорка. S volkami zhit’, po-volch’i vit’. Повтори.

вот перед тобой я, самая ментально здоровая женщина, какую ты когда-либо встречал.

был таким чопорным, что любая мало-мальски сексуальная вещь ощущалась рядом с ним в сто раз пошлее.