Зази в метро

— А как вообще время провела?
— Я постарела.

— Ну тк? Почему ты хочешь быть учительницей?

— Чтобы детей изводить, — ответила Зази. — Тех, кому будет столько, сколько мне через десять, два-.. пятьдесят, сто, тысячу лет. Всех их можно будет мучить в свое удовольствие.

— А! Барахолка! — сказала Зази с видом человека, которого не так легко выбить из седла. — Знаю! Там можно купить по дешевке пару римбрантов, продать их потом какому-нибудь америкашке, и тогда, считай, день прожит не зря.

— Ну как! Весело было!
— Так себе.
— В метро была?
— Нет.
— А как вообще время провела?
— Я постарела.

Имейте это в виду! Искусство, состоящее из девяти букв, а слова из девяти букв намного качественнее слов, например, из пяти букв, которые так сильно засоряют разного рода грубостями чистый источник французского языка, не говоря уже о словах из трех букв, которые, быть может, даже превосходят их в этом.

обочины были забиты усталыми, измотанными спешеходами и спешеходками, пытающимися поймать машину. Все они в душе рассчитывали на то, что у владельцев средств передвижения, из-за сложной обстановки на улицах города, появится непривычное для них желание помочь ближнему.

она снова обратила на него влажный, термогенерирующий взгляд.

— Тебе же он тоже сказал, что ты клеишь клиентов на улице, — ответил Габриель Зази.
— Чем клеишь? — заинтересовалась вдова.

история же эта всего лишь виденье виденья, сон, увиденный во сне, чуть больше, чем просто бред, напечатанный на машинке дураком-писателем (ах! извините!).

Габриель принялся разглядывать башню, смотрел на нее долго и внимательно, а потом сказал:
— Не понимаю, почему Париж всегда сравнивают с женщиной. С такой-то штукой посередине.