Простодурсен. Лето и кое-что еще

Никаких лакомств и развлечений! — возмутилась Октава. — Если мы прямо сразу начнём радоваться жизни, то к чему мы будем стремиться, карабкаясь по склону?

Ты посидел дома и высидел хорошее настроение

У Пронырсена был полон рот кренделя и полна душа радости. До чего ж хорошо опять сидеть в этой компании! Смотреть на знакомые лица, слушать привычные разговоры. Всё как и должно быть, когда ты в своей маленькой стране, а не ушёл далеко-далеко.

Эта радость в душе была похожа на крем из летнего кренделя. Она пропитывала душу нежным сладким блаженством, и с намазанного кремом языка счастливого Пронырсена вдруг скатились слова:

— Вы исподтиха не видели?

Ну и холодрыга, — поёжился Утёнок. — Скорей расскажи мне историю погорячее.
— Я растоплю печку, — ответил Простодурсен.
— Расскажи мне о лете, — попросил Утёнок.

Они зашли в свой выстывший дом

В небе мокро и темно,
тень ложится на окно.
Сохнут звёзды при луне,
сосчитать их трудно мне

У меня мёрзнет душа и сердце стынет.

Ещё он радовался, что выбрался в своё время из яйца. Тут снаружи столько развлечений! Пробежался по окрестностям — и сразу нашёл себе потрясающее дело. А в яйце и не побегаешь даже, кажется.

Пудинг? — поразился Сдобсен.

— Да! Или ты такой горячий, что на тебя можно только дуть, или такой холодный, что нужно греть. И с тобой приходится носиться как с писаной торбой, иначе у тебя комки внутри или корка сверху. Пудинг-шмудинг!

какой смысл быть прилежным отличником труда, когда все разъехались?