Все из-за тебя

А в любви никто никому ничего не должен. Главный и неоспоримый закон любви – ее добровольность: я стою здесь, под твоими окнами, не потому, что ты мне приказала, а потому, что не могу иначе.

– Как хорошо, что этим летом ты снова решил отдыхать на даче.

– Я ведь из-за тебя на нее приехал, – серьезно сказал Йован, – все из-за тебя.

Закончили мы очень поздно. Вышли из библиотеки и направились в сторону метро. На улице было свежо и тихо. Казалось, что вот-вот повалит снег. Когда из-за угла появилась темная фигура и быстрым шагом направилась к нам, мы с Ликой хором заверещали.

– Дуры, что ли? – оскорбился Слава, остановившись под светом фонаря. – Я такой страшный?

В окно хлынул ливень, порыв ветра ударил в стекла. Йован поднялся с дивана и закрыл форточку. Затем вернулся ко мне, сел рядом и обнял за плечи. Я снова почувствовала горьковатый аромат его парфюма – необычный, магический, травянисто-можжевеловый. Так пахнет туманный осенний лес по утрам.

Я вышла с вокзальной площади на проспект и взглянула на часы. Немного поколебавшись, все-таки набрала номер Славы. Друг не сразу взял трубку, а когда ответил, то вместо «Алло?» я услышала какой-то протяжный скрип.

– Прораб, пощади, – попросил Славка сонным голосом. – У меня выходной…

– Я не по этому поводу, – быстро произнесла я, – но мне снова нужна твоя помощь.

– А это обязательно? – кисло откликнулся Слава.

– Да, – ответила я, – вопрос жизни и смерти.

Такая формулировка вырвалась сама по себе, и меня немного покоробило.

– Ни слова больше! Где встречаемся?

Это мне и нравилось в Славе. В отличие от Лики, которая начала задавать кучу вопросов, Славка сразу перешел к делу. Конечно, при встрече мне все равно придется вкратце все рассказать ему, но пока он выбирал действие, а не болтовню. Все-таки в дружбе с парнями есть свои плюсы.

– Бросай его! – сказал Йован.

– Ради тебя, что ли? – мрачно отшутилась я.

– Нет, просто так бросай. Не ради меня, ради себя. Он не делает тебя счастливой. А любовь – это про счастье.

– Понимаешь, так просто не объяснишь, для чего нам туда надо, – продолжила я сбивчиво, – я за Леню немного волнуюсь.

– А что с ним? – озадачился Йован, покорно следуя за мной.

– Сам не свой, – буркнула я.

– Думаешь, станет своим, когда увидит меня на пороге?

– Предлагаю устроить перекур, – сказал друг. – Красить в дождь – неблагодарное дело.

– Ты не все наскальные надписи закрасил, – указала я на любовное признание.

– А это не я писал, – заулыбался Славка.

Я посмотрела на Йована, но тот, развернувшись, пошел в сторону дома.

– Пускай остается, – подмигнул мне Слава.

Дома я переоделась в сухую одежду, мы включили обогреватель и стали пить чай. Дождь то начинался, то заканчивался. Поднявшийся ветер размазывал капли по окну. Бабушка ушла смотреть какое-то ток-шоу по телевизору, а мы остались сидеть на кухне и слушать дождь. Потом отправились на чердак разбирать накопившийся хлам. Славка тут же завис у коробки со старыми книгами и журналами. Я, стоя на стремянке, боролась с паутиной. Йован страховал меня внизу. Делали мы все преимущественно молча под свист ветра. Славка с книг переключился на пыльный сундук.

Когда я вышла из машины, дождь уже не был таким сильным. Он превратился в неприятную морось. Я не сразу заметила, что на нашем участке есть еще кто-то кроме Славки. Громкий смех вывел меня из задумчивости.

Йован вместе со Славой, облачившись в одинаковые желтые дождевики, тусовались у сарая.

– Что вы здесь делаете? – спросила я, не отводя взгляда от Гарбича.

– Йован мне помогает, – довольным голосом проговорил Славка, кивнув на сарай.

В работе они не особо продвинулись. Только на стене появилось еще больше глупых надписей. Одна из них: «Маша + Ваня = любовь».

– А это что такое? – вспыхнула я.

– Это Ванечка написал, – заржал Славка, явно передразнивая мою бабушку.

Внезапно, неожиданно для себя, я прокричала Йовану на ухо:

– В эти выходные я буду на даче!

Я смотрела ему в глаза, и сердце громко колотилось. Йован был близко-близко. Я чувствовала запах мятной жвачки и мужского парфюма.

– Я приеду на дачу! – снова громко повторила я. И уже одними губами добавила: – А ты?

Вместо ответа Йован засмеялся и прижал меня к груди.