Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

густыми ресницами, с улыбкой ответил:

— Вы сказали, «слишком хороший сон не всегда будет правдой», – снова повторил он, и, помолчав, тихо добавил, — я хотел чувствовать боль. То, что причиняет боль, не будет подделкой.

Он подошел еще ближе и теперь стоял прямо напротив Чу Ваньнина.

Из-за того, что они так неожиданно встретились, нежность и восторг, любовь и тоска захватили его целиком, Мо Жань и думать забыл о достоинстве и приличиях, с головой погрузившись в грезы, что вдруг стали реальностью. В этот момент у него напрочь вылетело из головы, что следует соблюдать дистанцию, подобающую для отношений учителя и ученика, и не вторгаться вот так внезапно в личное пространство Чу Ваньнина.

Но в любом случае, он не смог бы удержаться

— Хотя, нет, я не буду ни о чем спрашивать тебя.
Чу Ваньнин только вздохнул с облегчением, как услышал следующую фразу.
— Я не спрошу тебя ни о чем. Я просто сам все тебе расскажу.
Набравшись решимости, Мо Жань не собирался отступать.
На одном дыхании, исчерпав на этом всю свою храбрость, он выпалил:
— Я люблю тебя.
Казалось, еще немного и его сердце выпрыгнет из груди.
— Я люблю тебя, и это не та любовь, что испытывает ученик к своему учителю. Да... да, я дерзкий и наглый, но я... я люблю тебя.

— Хочу помочь ему спасать дождевых червей

— Завтра после утренней медитации приходи в бамбуковую рощу за Платформой Шаньэ. Я буду ждать тебя там

маслом. Он будет сгорать от ревности, страстно желать утолить жажду открыться и быть принятым любимым человеком, мечтая погрузиться с ним в море страстей и никогда не разлучаться.

Но вот только хочет ли другой человек, чтобы ему открылись? Вдруг это признание шокирует и испугает его? Да, влюбившись, эти бесстрашные люди начинают бояться, что их любовь не взаимна, что они будут отвернуты и осмеяны. Они боятся того и этого, и страхи эти довлеют над ними сильнее, чем страх перед гневом небес. Услышав, что осенняя цикада пропела дважды, они ни за что не пропустят это мимо ушей и будут изводить себя мыслями: «Боже мой, цикада пропела дважды, может, это знак свыше, и он не любит меня?»

Иными словами, любовь — самое неуловимое чувство. Ты постоянно сомневаешься и гадаешь, есть она или нет, скрываешь

между этим учителем и его учеником.

Только лишь сидящая в дальнем углу Лин-эр почувствовала, что что-то не так между этими двумя. Приглядевшись к красивому лицу Мо Жаня, она заметила старательно подавляемые им глубокое желание и страсть, нашедшие странный волнующий отклик в ее душе.

Но она была невинной сельской девушкой, выросшей в забытой богом деревне уезда Цзычан, где о голубых слыхом не слыхивали. Поэтому хотя она и чувствовала какую-то странность, не могла сказать, в чем она заключалась.

В этом мире всегда найдутся распутные, беспринципные и черствые сердцем люди, что по жизни делают все, что хотят, не страшась кары небес.

Но если уж кто-то сможет запасть в сердце такому человеку, то любовь его будет как пламя, щедро политое растительным

можешь думать, что это не более чем выражение дружеского расположения ученика своему учителю. Хотя я исполнен сожалений, для тебя так будет лучше».

В свою очередь Чу Ваньнин думал про себя:

«Только из жалости ты сказал, что любишь меня. Твоя любовь не более, чем благодарность за мое учение и спасение твоей жизни. Это не то чувство, о котором я мечтал, но для того, чтобы получить даже это дружеское расположение, я отдал все, что имел, и у меня больше нет козырей, которые можно было бы обменять, чтобы получить чуть больше твоей любви. Достаточно того, что я смог добиться твоего признания и любви как учитель. Я не буду навязываться и требовать большего».

Но они больше ничего не сказали друг другу, а наблюдавшие за ними люди были восхищены глубокой привязанностью

Все, ему было не сбежать. Скачущего по лесной чаще пятнистого оленя охотник поразил стрелой точно в ногу, и он обреченно опустился на землю. Ошарашенный Чу Ваньнин просто смотрел на Мо Жаня, ничего не слыша и не видя из-за нарастающего грохота крови в ушах…

Люблю... это слово содержало в себе столько скрытого смысла и трактовать его можно было очень широко.

Оно не такое откровенное и пылкое, как слово «влюблен», которое способно в один миг обжечь сердце другого человека, но все же содержит так много самых разных подтекстов, позволяющих мужчинам и женщинам, сохранив видимость спокойствия, сказать о своих намерениях и выразить любовь, переполняющую их сердце.

Мо Жань думал про себя:

«Я люблю тебя, но не посмею нарушить твой душевный покой и навязывать свои чувства. Ты

Внезапно Мо Жань преклонил колени, чтобы оказаться на одном уровне с сидящим Чу Ваньнином. Досадно, но его тело было слишком большим, и даже в таком положении получилось так, что он смотрел на Учителя сверху вниз.

Но сейчас ему было все равно. Он чувствовал лишь, как бешено бьется его сердце, и стремительно бежит кровь по венам.

— Учитель.

Чу Ваньнин интуитивно понял, что дело принимает дурной оборот.

Глаза мужчины напротив него буквально обожгли его скрытой в них глубокой тоской и томлением, и Чу Ваньнин невольно отпрянул назад, испуганно уставившись на Мо Жаня снизу вверх.

Но, в конце концов, эта острая стрела все равно пронзила его сердце.

— Я люблю вас

скрыло бурлящее внутри него страстное желание.

— Узнали, как мне повезло, — с улыбкой ответил он, — ведь я обучаюсь у самого лучшего, прелучшего, наилучшего Учителя в мире.

Он понимал, что его слова звучат коряво и неуклюже, но он постарался вложить всю душу в это признание.

Так уж вышло, что когда Мо Жань говорил искренне и от самого сердца, то неизбежно становился косноязычным и выражался как деревенщина.

Чу Ваньнин смотрел на него совершенно нечитаемым взглядом, только лишь чуть подрагивали длинные ресницы.

Мо Жань сделал глубокий вдох. Он не знал, откуда в нем взялась эта безрассудная храбрость, но он чувствовал, что если сейчас не использует этот момент, в жизни его вряд ли будет второй шанс так нагло и прямо выразить свои чувства