Унесенные ветром. Том 2

«Скажи же мне, что тебя мучит! Я все устрою. Все сделаю, чтоб тебе было хорошо!»

люди могут простить почти все — не прощают лишь тем, кто не интересуется чужими делами

«Покайся в грехах своих и понеси наказание за них в горе и смирении».

— Ах, Ретт, мне нужна ваша помощь — и вы в состоянии ее мне оказать, ну, будьте же хоть чуточку милым.

— Быть милым — самое любимое мое занятие.

Это была ошеломляющая мысль — о том, что женщина может вести дело не хуже мужчины, а то и лучше, — поистине революционная мысль для Скарлетт, воспитанной в уверенности, что мужчина — все знает, а у женщины слабые мозги.

Казалось, будто весь мир накрыло одеялом серого дыма.

Слишком долго она оскорбляла старых друзей, чтобы среди них нашелся теперь человек, который стал бы за нее сражаться.

Дядя Ретт, а вы бы не хотели иметь мальчика вместо девочки? — с надеждой спросил Уэйд.

— Нет, — поспешил ответить Ретт и, видя, как сразу сник Уэйд, добавил: — Ну, зачем же мне нужен мальчик, если у меня уже есть один?

— Есть? — воскликнул Уэйд и от изумления раскрыл рот. — А где же он?

— Да вот тут, — ответил Ретт и, подхватив ребенка, посадил к себе на колено. — Ты же ведь мой мальчик, сынок.

На мгновение сознание, что его оберегают, что он кому-то нужен, овладело Уэйдом с такою силой, что он чуть снова не заплакал. Он судорожно глотнул и уткнулся головой Ретту в жилет.

Они мерили ее той меркой, какой она сама мерила себя, и немало от нее терпели, смиряясь с ее высокомерием, ее манерами, ее вспышками раздражения, с ее наглостью и с откровенной, неприкрытой грубостью ее замечаний, если они совершали оплошность.

Помучившись немного, Скарлетт почувствовала, что напускное безразличие сменяется у нее безразличием подлинным.