Четвертое крыло

Ксейден смотрел на меня расчетливо и холодно, словно планировал мою смерть

— Все, что нужно, у меня в рюкзаке. За меня можешь не волноваться.

— Волнение за тебя — это девяносто девять процентов моего дня.

– Ценю повышение до божества, но можешь обращаться и по имени,

Третий повернулся ко мне, и мое сердце просто... остановилось.
Он был высокий, с развевающимися на ветру черными волосами и темными бровями. Смуглая кожа теплого оттенка, сильная линия челюсти, тронутая щетиной. Когда он сложил руки на груди, мышцы на его торсе и предплечьях задвигались так, что я невольно сглотнула. А его глаза... Его глаза были цвета золотистого оникса. Контраст поразительный, у меня даже челюсть свело — все в нем поражало просто навылет. Черты его сурового лица казались высеченными из камня, и в то же время они были поразительно совершенны, словно творец работал над его скульптурой всю жизнь… И по меньшей мере год ушел на то, чтобы создать идеальный рот.
Он самый роскошный мужчина, которого я когда-либо видела.

Ты же не рассчитываешь, что твое крыло или ее инструкторы разрешат вам обоим улетать каждые три дня.
– Это же не я придумал, – он пожал плечами.

И если тебе надо что-то выплеснуть, то вперед. Хочешь кричать? Кричи на меня. Хочешь что-нибудь ударить? Бей меня. Я выдержу.

Мы выиграли битву, а не войну.

«Он о тебе заботится. Ему и так трудно».
Я фыркнула: «Он заботится о том, чтобы я выжила. Это разные вещи».
«Не для него».

Его садистская улыбка и красный ободок вокруг глаз – все, что я видела, пока он вливал в меня все больше и больше силы, – но его руки были заняты, а он слишком поверил в победу, чтобы слышать, что я уже не кричу, и видеть, что я уже действую.

Проклятье. Трогать тебя было не лучшей идеей.
– Просто ужасной, – согласилась я, но сама провела языком по нижней губе.
Он застонал – и у меня внутри все растаяло.
– А поцеловать тебя было бы вообще катастрофической ошибкой.