Иероним Ясинский

— Какой чорт заставлял вас так долго медлить под дождем?— спросил Монкс, оборачиваясь к Бемблю и задвинув предварительно засов двери.

— Мы... мы хотели немного освежиться, — пробормотал мистер Бембль, со страхом осматриваясь.

— Освежиться!— повторил Монкс.— Да весь дождь, какой когда либо выпадал, и выпадет еще, не расхолодит того адского огня, который человек способен носить в себе.

— На коленях благодарите Небо, дорогая леди, — вскричала Нанси:— что у вас были друзья, которые о вас позаботились в детстве, что вы никогда не были среди голода и холода, среди разгула и пьянства и... и... и самого худшего — как я была от самой своей колыбели. Да, моей колыбелью были улицы и вертепы — они же будут мне и смертным ложем.

Я не хочу сказать, что в нашей власти дать вам спокойствие души и сердца, потому что это явится лишь тогда, когда вы сами станете искать этого.