Приручая дьявола

— Согласен, я выбираю этого брата, — с самым серьезным из возможных лиц кивнул Нокс. — А вообще, — он выскользнул из-под Кевина и спиной попятился в сторону Моро, заговорщически ухмыляясь, — я так понял, блондины — это у вас семейное, да? — он подмигнул нападающим, а потом пошел к Моро тепло улыбаясь.

— Мы могли стать друзьями, но ты решил идти старой протоптанной дорожкой вместо того, чтобы избрать свой путь. Мы там, где мы есть, Ичиро. Ты уничтожил свой фундамент, а без фундамента развалился и твой дом. Больше я не часть этого мира, но я не советую трогать меня, мою семью или друзей. Теперь ты знаешь, как я кусаю. Не думаю, что ты захочешь испытать это вновь. Посмеешь поднять на меня руку, все кланы встанут против тебя. По всему миру. Даже ты такое не переживешь. Кстати, да, они все уже знают о произошедшем. Англичане, итальянцы, немцы и китайцы в ярости. Удачи с ними в будущем.

— На прощание. Прежде чем ты исчезнешь из моего мира, — поджав губы, почти зашептал Морияма на родном языке, неверяще глядя на Натаниэля, который сейчас выглядел таким легким и счастливым. — Скажи… Оно того стоило? Все это? Свобода? Экси? Он? Это стоило этой крови, боли, времени — всего?

— Стоило ли? — на английском переспросил рыжий, а потом искренне звонко рассмеялся, солнечно улыбаясь. — Я бы сделал это снова. И пострадал бы в сотни раз больше. Ради этого… Я бы умер. Все это… как по мне, я получил почти бесплатно.

— Смотри, как бы это не услышали твои сердобольные братья, — на немецком хмыкнул Эндрю, вызывая новый приступ смеха у Ната.

— Лив, напиши мне, чтобы я забронировал тебе места на игре в финале чемпионата! — бросил на прощание парень, направляясь в сторону выхода, тогда как Эндрю пошел с ним плечо к плечу.

— Мы можем начать совет? — поинтересовалась Лив, алые губы которой сложились в хищный оскал.

— Твой отец гордился бы тобой, — одобрительно кивнула Ли, глядя на то, как Малкольм грациозно садится в свое кресло, которое раньше занимал Натаниэль.

— Благодарю. Мистер Морияма, мы приступим, или вы замерзли так же, как эти головешки?

— Какие твои условия? — хрипло спросил Ичиро, скосив глаза на девушку.

— О, это будет слишком долгий разговор, чтобы тратить на это время сейчас, — промурлыкала Лив. — Расскажите лучше, как обстоят дела клана

— И я не намерена играть по твоим правилам, Морияма, — впервые за все время заговорила девушка, голос которой казался скрежетом железа о стекло. Врачи говорили, что улучшения возможны, но маловероятны… обнадежили лишь тем, что боль от каждого звука уйдет с годами. — Балтимор больше не принадлежит тебе. Хочешь вести дела — выполняй условия.

— Дьявол… — протянул Ичиро, отходя назад, наконец переставая ощущать сталь на своем горле и принимая происходящее. — Я спрошу лишь об одном. Как давно ты планировал все это?

— Саму идею свалить? — уточнил Нат, но даже не дал Морияме шанса ответить. — Она пришла мне в голову, когда я в гордом одиночестве в десять лет закапывал гроб матери в промерзшей земле. Думаешь, на кой хрен я упек отца в тюрьму?! От скуки таким не занимаются. Когда придумал план освободиться? Когда вез Кева в Пальметто. Кстати, за это можешь сказать спасибо своему психованному братцу. Наверное, если бы не Рико, я бы так и бегал туда сюда по твоим поручениям, зализывая раны в Гнезде. Ну, или разошлись бы мы лучше. Это ведь он тебе нашептал, кем можно меня напугать. Попытаться напугать, если быть точным. А вот с Балтимором все вышло забавно, — Нат опустился на корточки, ухватился за влажные из-за тающего льда волосы отца и поднял голову, вглядываясь в помутневшие глаза. — Я приехал тогда из Бингемтона, смотрел на свой дом… И понял, что не готов умереть. Но так же я не хотел оставаться сыном своего отца. Зато Лив очень нравилась ее жизнь, — отпустив голову, которая с приглушенным стуком упала на паркет, Веснински снова поднял взгляд на Морияму. — Завещание лишь оказалось приятным бонусом. Кстати, если бы не твое столь ярое желание выкупить меня с помощью суда, условия по совместной работе в будущем также были бы куда мягче. Но, как я говорил ранее, ты меня не услышал.

— Остановись, Натаниэль. Совет по старой дружбе.

— Не друг ты мне, Ичиро, — горько улыбнулся парень. — Увы. И ни хуя ты мне не сделаешь. Не имеешь права. Я закрыл все свои долги и сделки, тебе не принадлежу, твое не трогал, лишь распоряжался своим. Такие правила этого мира.

— Мальчик говорит верно, — расплылся в довольной улыбке Дэвид. — Ты не имеешь права трогать его, господин Морияма. А если история с предательством правдива, так ты ему еще и должен остаешься.

— Увы, — вздохнул Нат, подхватывая свой пиджак, а потом перешел на японский.

Сейчас Натаниэль был сильнее. Из простого выдрессированного цепного пса он превратился в свирепое, яростное, хищное животное, вдохнувшее запах свободы, полюбившее ее, не готовое подчиняться никому. Веснински был в покое, совершенно уравновешен, отдавал отчет каждому своему движению и слову. И от этого становилось страшно.

И только сейчас Ичиро понял. Натаниэль просчитал все. С самого начала. С того самого дня, когда пришел просить свободу для Жана Моро и для себя, если не раньше. Он знал, что делает, еще тогда, почти два года назад. Медленно, через боль, кровь и страдания Натаниэль двигался к своей цели, о существовании которой не знал, наверное, никто. Он забрал братьев, чтобы те были в безопасности. Он выбрался из Гнезда, чтобы усилить свое тело, дать себе отдых. Он убрал Кенго, чтобы работать с Ичиро, чтобы тот дал ему желаемое. Единственное, что, вероятно, выбилось из плана — возвращение из тюрьмы Натана. И это привело младшего в ярость. Если бы не это, они, наверное, разошлись бы полюбовно. Возможно, все было бы иначе. Но Морияма разозлил Дьявола, которого лучше было не будить. И Дьявол пришел за ним во всеоружии, просчитав каждый свой шаг, прекрасно зная каждое слабое место, ведь… когда-то Веснински сам создал их, просчитывая пути отхода и побега.

— Я был твоим цепным псом, это правда, — рыжий с мягкой улыбкой смотрел на панику в черных глазах напротив, — но все меняется. Время — самый ценный ресурс. Я предупреждал, говорил, что перегрызу тебе глотку, если ты будешь мешать мне остаться свободным. Ты снова не услышал. Пришло время платить по счетам, Ичи.

— Хватит, — встрял Леон Калорц. — Твои претензии понятны, но прикажи своему человеку убрать нож, Натаниэль. У тебя есть сила, но она не безгранична. Такими действиями ты подписываешь себе смертный приговор.

— Я ему не указ. Как и любому другому, — невинно пожал плечами Веснински. — Я ведь уже сказал. Я планирую уйти на пенсию. Что до моих действий, сейчас я говорю с вашим лордиком, как с человеком, а не с главой якудзы. Видите ли, я пришел не только для того, чтобы рассказать о произошедшем, но и чтобы представить вам новую королеву Балтимора — Оливию Малкольм, с которой вы все прекрасно знакомы. Думаю, никто не будет сомневаться в ее компетентности?

— У тебя нет такой власти.

— Есть. Перечитайте завещание, — отмахнулся Нат.

— Прекрасное шоу, — справившись с собой, кивнул Ичиро. — Только для чего? Убил Натана, молодец. Надо было сказать, я бы уже давно назначил на его место…

— Балтимор мой, — оскалился Веснински. — Или ты забыл о существовании такой вещи, как завещание? — парень состроил сочувствующую мордашку, склонив голову набок. — Эндрю, не напомнишь, что там было?

— Много хуеты, но третий раздел весьма важен, — тихо заговорил блондин, голос которого в гнетущей тишине гремел, как гром. — В случае смерти Натана Веснински все имущество, права и обязанности, титулы и звания переходят в твое единоправное владение. Все принадлежит тебе.

— Если кто не верит, можете ознакомиться с документом. У нас множество копий для общего пользования, — лучезарно улыбнулся рыжий, а Лив пошла по кругу, раздавая экземпляры. — Так что, — Нат скинул пиджак на свое пустое кресло и закатал рукава рубашки, — я имею полное право здесь находиться. Балтимор мой. Эти люди мои. Территория моя. Тебе это все больше не принадлежит, Ичи. Ты проебался.

— Ты не посмеешь! — Морияма сорвался с места, но у его горла тут же оказался нож, приставленный твердой рукой Эндрю, за секунду оказавшегося рядом. — Лучше отойди от меня, а иначе!..

— Иначе что? — поинтересовался рыжий. — Твои парни или в отключке, или мертвы, или согласились уйти, чтобы потом отправиться в Балтимор под мое заботливое крыло. Я же сам их выбирал. Эх, Ичи, Ичи, говорил же тебе… Я — твой фундамент! А ты меня подставил, предал, бросил. Почти убил. Больно, кстати, — нож голкипера плотнее прижался к чужому горлу, словно сам Эндрю еле сдерживал себя, пусть его лицо и оставалось совершенно бесстрастным. — Ты думал, что, загнав хищника в угол, натравив на него старого пса, ты выиграешь. Ты думал, что я прогнусь, сдамся. Думал, что, не нарушив сделку, ты так запугаешь меня отцом, что я сам приползу к тебе на коленях, умоляя. Только вот я не «Мясник». Я — Дьявол. Я говорил это тысячи раз. Но ни ты, ни твой дорогой братец все никак не хотели меня услышать. Ты решил, что ты умнее.

Морияма замер, узнавая их диалог в тот день, когда Натаниэль ворвался к нему в офис. Те же слова, но интонация, взгляд, поза — все было другим. Тогда Веснински был в отчаянии, ужасе, безумии, но не сейчас. Сейчас он расслабленно стоял перед всеми представителями районов, сейчас он был спокоен, самодоволен и уверен в своих силах.

— Прекрасно. Хоть у кого-то из присутствующих есть мозг, а то я уже начал сомневаться, — собравшиеся скривились, но спорить не спешили. Может, Нат и раньше был весьма эксцентричным, но такое он делал впервые. — Новости городка. Я от всего этого дерьма пиздецки устал, поэтому ухожу на заслуженную пенсию. Буду, как хороший песик, играть в мячик и палки. А вот вам всем еще работать вместе, так что расскажу прекрасную притчу, — Нат взял бутылку виски и налил два стакана, угощая своих молчаливых спутников. Лив кивнула, тогда как Эндрю показательно отказался, за что был награжден понимающей улыбкой Веснински. — Жил был как-то лисенок. Ему очень не нравилось то, что им и его жизнью командовал большой и страшный дракон, поэтому он пришел к нему и заключил сделку. Выкупил себе свободу, а взамен выполнил кое-какое поручение. И все бы ничего, только вот дракон был не совсем честным. Он разрешил старому злому лису вернуться в лес и убить лисенка, ведь младший слишком много знал, имел большую власть, да и вообще, был неудобным, если не служил дракону. Но и лисенок не дурак. Он сказал дракону, что не хочет бойни, не хочет войны, предложил отменить решение, ведь знал, что выиграет, а потом непременно отомстит за предательство и ложь. Но дракон оказался мазохистом. Ну, или придурком, черт его знает. Он не отказался от плана. Лисенок попал в руки к старому лису. Уж не помню, в чем там была мораль… — Нат за один глоток осушил стакан, который изначально предназначался для Эндрю. — Но ты, Ичиро, не услышал моего шепота! — рыжий швырнул стакан в стену рядом с головой Мориямы. Стекло с оглушительным звоном разбилось, а янтарная жидкость уродливым пятном расплескалась по белой краске, почти прозрачными дорожками стекая вниз.

— Я говорил, что мне нужен «Мясник», — прохрипел японец, сохраняя ровное лицо и голос. — Хотел свободу? Ты ее получил. Со своими проблемами разбирайся сам.

— А я и разобрался, — усмехнулся рыжий и щелкнул пальцами. Неподвижные до этого амбалы открыли морозильники, а потом выбросили что-то на пол. Откуда-то со стороны послышался вздох удивления, но Нат был сосредоточен лишь на побледневшем лице Мориямы. — Забирай своего «Мясника». Правда, осталась только голова. Тебя устроит? — он пнул ботинком голову отца, покрытую инеем, оставив остальные без внимания.

— Дин-дон!

Двери с грохотом распахнулись, пропуская небольшую группу людей, одетых во все черное. На мгновенье Морияма опешил. Он ждал, но не ожидал увидеть его. Натаниэль Абрам Веснински во всей своей безумной красе, одетый в дорогой черный костюм, с вольно растрепанными волосами цвета пламени, хотя обычно на работу он их укладывал, лениво сложив руки в карманах, медленно подходил к ним, ведя за собой остальных. Оливия Малкольм в представлении не нуждалась. Одетая, как всегда, с иголочки, на каблуках и с большим количеством золотых украшений, она даже не пыталась скрыть уродливый еще алый шрам на всю шею, пусть рубцы на остальном теле девушка и скрыла татуировками. Но кого Ичиро точно не ожидал увидеть сегодня — голкипер лисов. Он казался тенью. В черных джинсах, ботинках и водолазке, Миньярд шел со своим извечно пустым выражением лица, глядя на всех собравшихся с легким интересом и презрением. Трое амбалов, шедшие следом, не интересовали Морияму от слова совсем, разве что контейнеры в их руках. «Морозильники» — понял он.

— Дамы, господа, — Нат подмигнул Ли, — доброго всем дня. Дико извиняюсь за опоздание, но мне было слишком впадлу ехать на это сборище пресмыкающихся с излишним содержанием яда. Как видите, я жив. Чудеса, да и только. Иисус воскрес! Достаем пасхальные яйца! Но давайте перейдем к делу.

— Натани… — начал было Ичиро, но парень тут же перебил его:

— Сейчас говорю я! — рявкнул Веснински, а веселье в его пронзительных синих глазах сменилось яростью. — Слушай внимательно хотя бы теперь. Может, на этот раз ты усвоишь урок.

— Да как ты смеешь?!

— Смею! Для тех, кто в танке, запое, бункере или не доступен по другим обстоятельствам, рассказываю. Клану Морияма я не принадлежу с конца февраля. Что это значит? Правильно. Я имею право говорить, с кем хочу и как хочу. Все всё поняли? — ответом ему была лишь тишина.

— Выслушаем его, — заговорил Фирнелли. — Мальчик имеет право голоса.

打败自己对我来说毫无意义。我已经把最重要、最珍贵、最美丽的东西画在了自己身上。

?

— Вали уже, — закатил глаза Сет, за что тут же получил тычок локтем от Элисон. — Ладно-ладно, идите, пожалуйста, мистер Веснински, мы обещаем не загрызть друг друга, пока вы не соизволите явиться. Шоу не пропустите.

Он просто смотрел, как, наверное, и половина клуба, на рыжего дьявола Эвермора, который танцевал так, будто он здесь один, ничуть не стесняясь и не обращая внимания на хищные и голодные взгляды, которыми его одаривали. Зачем, если он знает, что, если кто-то приблизится, то его тело само быстрее молнии отреагирует и защитит своего хозяина.